Тенденции постмодернизма и реализма в творчестве Б.Евсеева

Опубликованно: 23/02/2007 |Комментарии: 0 | Показы: 18,468 |



В современной русской литературе грань между постмодернизмом и реализмом очень тонка, и чтобы прочувствовать это очень часто приходится глубоко изучать творчество того или иного писателя, ибо без этого нельзя определить относится писатель к постмодернистам или всё же он реалист. Также для русской литературы на данном этапе характерен переход от постмодернизма к реализму и наоборот от реализма к постмодернизму.

Одним из наиболее ярких и интересных представителей русской литературы на рубеже веков является Борис Евсеев - автор нескольких сборников стихов, книг прозы «Юрод», «Баран», «Власть собачья», романов «Отреченные гимны», «Романчик: Некоторые подробности мелкой скрипичной техники», Лауреат премий «Нового журнала» (Нью-Йорк, США), журнала «Литературная учеба», премии Фонда «Русское исполнительское искусство», лауреат Национальной Артийской премии Министерства культуры РФ. Роман «Романчик: Некоторые подробности мелкой скрипичной техники» включен в Лонг-лист Буккера – 2005.

Хотя, по признанию самого Евсеева, страсть к сочинительству стихов и рассказов захватила его еще в детстве, всерьез литературным творчеством он занялся лишь в пору своего «гнесинского» студенчества. Начиная с 1974 года он неоднократно пытался печататься, но ему это ни разу не удалось, т.к. писал вещи, которые не соответствовали идеологии советского времени, «модернистские», «проникнутые духом реакционно-религиозной философии». (36, 152) И только в начале 90-х ему удается опубликовать небольшую подборку стихов под общим названием «Время лжи уже прошло, время истин не настало» (альманах «День поэзии», 1990) и рассказ «Орфеус» о трагической судьбе девушки, вынужденной зарабатывать на хлеб игрой на флейте в подземном переходе (журнал «Согласие», 1991, № 6). С 1992 по 1995 г. у Евсеева выходят три поэтических сборника, в т.ч. «Шестикрыл» (Алматы, 1995), восторженно принятый поэтом и критиком М. Кудимовой, которая, выделив в миросозерцании автора телеологическую доминанту как определяющую особенность его проблематики и пафоса, писала: «Бинарная структура мира, по мнению Евсеева, несправедлива и тиранична... Он борется за всеединство».

Проза Б.Евсеева далека от определения «сюжетная». Она строится на парадоксальности образов, удивительной овеществленности поэтического языка, сочетании реалистических и модернистских элементов, что дало в свое время критикам повод изобрести термин "христианский неомодернизм". Христианские ценности сегодня выходят из-под суда забвения и звучат в прозе Евсеева, максимально объективно показывая моменты, которые долгие годы скрывались в Советском союзе.

Говоря о стиле Евсеева, его трудно назвать реалистом, хотя сам он включает свое творчество в систему не просто нового, а «новейшего русского реализма», куда, по его мнению, также входит проза М.Гуреева, В. Отрошенко, Т. Зульфикарова и др. Реализма, предполагающего, по мысли Б. Евсеева, неотъемлемость художественного миросозерцания от пластов сверхреального: мистических субстанций, религиозных прозрений, путешествий души по времени как метопространству. (40, 179)

Прозе Евсеева свойственны элементы ирреального, фантастического, условного – всего того, что обычно относят к сфере модернистской и даже постмодернистской литературы. Так существует множество различных мнений о типе художественного мышления Евсеева. Критики П.Басинский и В. Коробов по существу, относят Евсеева к последователям классического реализма; И. Ростовцева - романтизма; С.Василенко зачисляет его в представители «нового реализма», взявшего многие приемы, которые наработал и модернизм, и постмодернизм; А. Большакова, опираясь на филологические концепции В.В.Виноградова, Г.О.Винокура, М.М.Бахтина, В.В.Кожинова, считает возможным говорить о формировании в творчестве Евсеева неомодернизма, глубоко христианского в своей онтологической сути. Безусловно, все эти точки зрения имеют право на существование, т.к. раскрывают разные грани дарования этого ярчайшего представителя так называемой «новейшей русской прозы».

Недекларируемая русскость, способность передать в слове взаимопроникновение социоисторического, метафизического и метафорического (иносказательного) смыслов национального бытия и позволяет зачислить Евсеева в почвенники, а стиль его литературного письма назвать феноменологическим. Особенно ярко свойства этого стиля - парадоксальность образов, гротескность, овеществленность поэтического языка, непривычное сочетание реалистических и модернистских элементов - проявились в сборнике «Баран» (2001). В него вошли лучшие рассказы, опубликованные в журналистской периодике 1992-1999 гг.: «Никола Мокрый», «Узкая лента жизни», «Рот», «Садись. Пиши. Умри.», «Кутум» и конечно же рассказ «Баран» и повесть «Юрод», ставшие знаковыми в литературном процессе рубежа веков.

Сборник «Баран» Бориса Евсеева с кратким, как удар, названием, сразу привлек внимание критики и читателей. Очевидно, точкой попадания стало обращение к ситуации исторического разрыва, когда слом былой системы взглядов рождает предощущение нового, но еще не созревшего в реальности бытия. Сборник открывается философской миниатюрой «Скорбящий полуночный Спас», где лейтмотиву тотального исчезновения, «развеществления» жизни («Все рассыпается, перетирается в труху, все сеется по ветру, исчезает! Исчезнем, конечно, и мы».) противопоставлена мысль о новом сотворении мира из элементов распавшегося прошлого: «Монах сказал: все умерло. Ты не смог его переспорить. Но я-то теперь знаю: под этим взглядом – все живо! И ты, внезапно умерший, – жив. И даже если кончится время, погибнет мир, от музыки в порожнем космосе останется один тягучий стон, а от слова лишь рассеянный свет (может, и вечный свет) – возникнет иной мир. Его мир. Мир воскресения, мир сверхвремени. Мир, который Он начинает создавать уже сейчас, уворачивая в светящуюся оболочку своего молчания-слова все, что будет востребовано потом, когда придет время настоящее». Однако когда оно придет? Доминантным в книге остается все то же ощущение разрыва жизненной материи, прерванности ее саморазвития. Переходная ситуация «конца века» воспринимается многими героями книги как «конец веков» («Слышите? Ну слышите ведь? «Конец веков» настал! Всё умерло! Подернулось золой пеплом!»).

Спасительным в ситуации эпистемологического разрыва было и остается обращение к сверхплотным, устойчивым формам, «вещам века», сохраняющим свои символические смыслы независимо от катаклизмов. «Онтология вещества» (термин Л. Карасева) в прозе Б.Евсеева проявляется в особом строе образности. В развалах и проемах распавшегося мира – как независимые от любых связей феномены – возникают «странные вещи века»: прорезающий притихшую столицу своим бешеным бегом баран – неудавшаяся жертва кавказцев (рассказ «Баран») - словно бы «живущий своей, отдельной от нее жизнью», рот гениальной певицы («Рот был как человек, как мужчина, как нечто мужское на женском теле...» – рассказ «Рот»); сошедший с ума петух, нападающий на бедолаг-инсулинников в провинциальной психушке (повесть «Юрод»).

Одним из наиболее интересных рассказов сборника является «Баран», давший название всему сборнику. Можно сказать, что тема этого рассказа является актуальной в современной литературе. Евсееву в этом произведении удалось передать ощущение опасности, обреченности всякого существования и неизбежности жизненных тупиков. Рассказ о жертвенном баране, бог весть какими судьбами попавшему в лапы отсиживающихся в мегаполисе киллеров, которому в итоге везет, и он несмотря на все преграда (барану удается сбежать, какой-то человек отправляет его назад на горное пастбище, и, очевидно, он получает отсрочку судьбы) в итог всё же попадает на одно из горных пастбищ Кавказа. Финальной становится картина безудержного бега освободившегося «героя»: «Баран бежал, останавливался, вновь бежал. Этими пробежками и остановками он словно пробовал на крепость свой дикий, свой неописуемый восторг, промерял длину не связанного больше ни с какими помехами и случайностями существования...», рассказ прост и одновременно неправдоподобен с точки зрения «здравого смысла», но нельзя отрицать того, что в рассказе есть всё таки кусок подлинной реальности. В нём возникают картины мира, поделенного на сильных и слабых, жертвоприносителей и собственно жертв, мира новых варваров, грубых гуннов и разрушающих былую цивилизацию язычников, «детей природы». Внутренняя пружина сюжетного действия, однако, выталкивая героя из городских лабиринтов и подвалов, каменных тупиков в высокогорное измерение, спасает и читателя, открывая зазор в сферу философских смыслов и символических прочтений.

Сквозным, переходящим из произведения в произведение, становится в книге образ России, «нищей России», страны немых страданий и юродствования во Христе. Такие странные метаморфозы претерпевает – в разломе межстолетий – традиционный для литературы ХХ века образ «нутряной» России, затерянной и открываемой где-то на исходе жизненных пространств, в забытых Богом и людьми уголках. «Забытая Богом, растерзанная Росси»я (рассказ «Узкая лента жизни») в своих расколотых ликах и искаженных до неузнаваемости обликах боли, ужаса, извечных мук бытия вновь оживает на страницах евсеевской прозы, вызывая в памяти брейгелевские пейзажи: актуализацию художнического бессознательного. Ключевой в сборнике «Баран» Б. Евсеева становится ситуация испытания – проверки современности «старыми» истинами, онтологическими сущностями, вечными ценностями: гармонией созидания и творчества в противовес хаосу войны, тлена, разрушения («Рот»); культурно-философским каноном и природной первозданностью («Сергиев лес»); первородной жизненной силой («Баран»). Именно потому в столь очищенном от всего случайного, феноменологическом, виде предстают образы-символы в прозе Евсеева: в контексте балансирования между духом и плотью, верой и безверием, продолжением жизни и окончанием всех и всяческих её сроков. (5, 76)

Проблеме возрождения России посвящено и самое значительное произведение Евсеева - роман «Отреченные гимны», обозначивший перелом в творческой судьбе писателя. По замыслу автора, авантюрный сюжет в этом романе должен был тесно сплестись с глубоким религиозно-философским поиском – героев. Главному герою – правнуку бывшего домовладельца и заводчика приходится пройти через мытарства земные и те, что выпадают покидающей тело душе. Не случайно через всю книгу проходят мотивы христианства. Завязку романа составляет попадание героя - Василия Всеволодовича Нелепина - из тихой провинции в Москву октября 1993г. После пролога (с предысторией возникновения романа) перед читателем встают картины осады Белого Дома, «хаос стрельбы» в сцене расстрела мирных жителей. Параллельно возникает альтернативная линия, где претворяется традиционная для русской литературы XX в. ситуация нравственного испытания - однако в мистико-религиозном аспекте. Речь идет о лабораторных исследованиях сверхтонкой «материи души» в некоей научной организации, работающей под прикрытием полукоммерческой фирмы. Таким образом, в социоисторическое пространство романа, вмещающее множество событий (не только связанных с деятельностью странной фирмы, но и работой одной из московских газет, жизнью провинции, а также историей любви главных героев), вплетаются фантастические мотивы. Историко-философскую подоснову религиозной линии составляет мотив мытарств русской души, ее испытаний в огне политических распрей. Верхним и высшим, согласно философскому замыслу писателя, становится в романе «сквозной» сюжет о мытарствах души, видения которых возникают у испытуемых и записываются на пленку исследователями. Взаимодействие социоисторической и метафизической линий введение христианских элементов и карнавализированной дьяволиады - все это роднит «Отреченные гимны» с булгаковским модернизмом и другими образцами русского модерна.

В «Отречённых гимнах» авторские переживания и сюжетное напряжение разрешается гимном душе («О душа!»), утверждение всечеловечности русской идеи и русского мессианства на правах общемировых непреходящих ценностей. Именно христианское, православное начало составляет точку отсчёта авторскому поиску. Отходя от сатирического, пародийного, фарсово-постмодернисткого снижения, Б.Евсеев, таким образом, противодействует и натуралистическому бытописательству (обострённая сторона былой тяги реализма к «правде жизни»). Превалируя над зеркальным «отражением жизни», «узел идей» в его романе-гимне стягивает в единое целое главные константы двух субъективных плоскостей авторского мироощущения: Любви (линия героев романа – Нелепина и Иванны) и Веры (линия хождения по мукам, мытарственных испытаний героев и страны). Таким образом, идея разрыва, бессмысленности человеческой жизни перекрывается как на внешнем (метафорическом, иносказательном), так и внутреннем (метафизическом) уровнях. «Без любви русский человек есть неудавшееся существо…Без любви – он или лениво прозябает, или склоняется ко вседозволенности. Ни во что не веруя, русский человек становится пустым существом, без идеалов и цели. Ум и воля русского человека приводятся в духовно-творческое движение именно любовью и верой.

По мнению П.Басинского, «Отреченные гимны» - это очень серьезная попытка прорыва в новый современный Роман. То есть, Роман глубокий, содержательный, национальный, но и читабельный и завлекательный...». Сходной точки зрения придерживается и А.Варламов. Н. Переяслов, наоборот, увидел в романе Евсеева многословие и длинноты, вызванные тем, что «в основе движущей силы его сюжета оказалась не столько логика развития описываемых событий, сколько… своеволие самого автора.

Также как и в рассказах в романе главной является тема жизни в самых неприглядных ее проявлениях, которые в итоге становятся поводом обращения к Богу. В романе «Отреченные гимны» взаимопроникновение реалистических и постмодернистских дискурсов вступает в новую фазу, меняются понятия мистика, фантастическое, которые претендуют на органическое включение в материю бытия.

В отличие от романа «Отреченные гимны» в произведении «Романчик: Некоторые подробности мелкой скрипичной техники» Борис Евсеев сугубый реалист. Он настойчиво борется с короткой культурной памятью современников, воспроизводит с натуралистической подробностью неповторимые, некоторыми уже напрочь забытые детали недавнего прошлого. В романе повествуется о двух месяцах жизни студента-скрипача Борислава Евсеева. Герой явно не в ладах с предлагаемыми ему обстоятельствами. Москва, 1973 год, время диссидентов и тех, кто кричал им «ату!». С одной стороны, атмосфера слежки, доносов, с другой стороны, обилие гениев (до Шостаковича, Хачатуряна, Ростроповича и других Борислав вполне может дотронуться). Бориславу обретаться в этом времени и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что оно раскрепощает - вплоть до вспышек взрывного анархизма. И он может, например, прокричать на весь советский книжный магазин, что нужно издать запрещенных писателей. Или на последние студенческие гроши, рискуя быть арестованным, поехать в Жуковку к полулегальному Солженицыну. А плохо потому, что идеалистически настроенный герой хочет слишком многого: «Мне нужен весь мир: и мир звуков, и мир слов, и мир жестов, и мир понятий».

Но осуществить эту эстетическую, а не «идейную» утопию (Ленин, Черчилль или Амальрик с Подрабинеком «в этой горько-прекрасной жизни не нужны») герой может только в рамках своей общежитейской комнаты. Там можно устроить «легкий кинематограф прозы» - «смесь книгопечатания (нелегальных Цветаевой, Булгакова, Солженицына), выкриков, жестов, пародирования известных политдеятелей и артистов». Можно и свою неразлучную скрипку представить девушкой, у которой колки - «черные, тугие кудряшки», а «дека задняя - само собой, Азиопа». Вне комнаты утопия превращается в ходячий гротеск, вроде двуликого (стукач или представитель богемы?) Авика или хиппового пророка Экклезиастэса, призывающего «смелее уходить в ничто». Невероятное творится с Бориславом и в КПЗ, куда герой при такой хмельной жизни не может не попасть. Сначала перед ним разыгрывают комедию с выбрасыванием его паспорта в сортир (притаившийся снизу «человек в противогазе» не даст ему утонуть), а потом и сам герой едва ли не перевоплощается в Высоцкого, заводя ментов гитарной цыганщиной. Абсурдной кульминации вся эта булгаковская мистерия достигает в истории о Володьке Ржавеньком, как называет Ленина новороссийская бабушка Борислава. Еще до революции где-то возле Херсона он уже был посмертно бальзамирован и воскрешен. «С тех пор его вечно живым - знающие, конечно, люди, - и кличут», - слышит от своей древней Бу-бу уже ничему не удивляющейся Борислав.

Читая роман понимаешь, что и тогда не в столь далёком 1973 году, народу нужна была не борьба и диссидентство, которые привели к плачевным результатам, а нужны были музыка, любовь и слово.

Представленная во всей прозе Евсеева образная картина мира точно передает дух нашего смутного времени: убийственного, торгашеского, предательского и потаенно-светлого, ушедшего в себя, в коллективное бессознательное в глубины народной памяти, народной души, лелеющей в сокровенных мечтаниях безумную и неистребимую надежду на то, что все так или иначе образуется, наладится.

Источник статьи: http://www.rusarticles.com/literatura-statya/tendencii-postmodernizma-i-realizma-v-tvorchestve-bevseeva-109015.html

Обсудить статью

Своего читателя я должен бы любить, но у меня это не получается, потому что невозможно любить неродившегося праправнука, даже если вы на него похожи. Но я во всяком случае знаю, что литературу в будущее ведут не писатели, а читатели, ведь в мире всегда гораздо больше талантливых читателей, чем талантливых писателей. Милорад Павич

От: мария халтуринаl Культура> Знаменитостиl 29/08/2007 lПоказы: 27,841 lКомментарии: 1

Творчество любого поэта всегда уникально, особенно гениального. Марина Ивановна Цветаева, безусловно, относится к числу последних. Как и под чьим влиянием сформировался ее талант, что было главным в ее поэзии, какая философия лежит в основе ее творчества? Цветаева очень глубокий поэт, сложный и многоплановый. Ее стихи сразу можно узнать по тому, как поэт обращается с языком: она слушает его, проговаривает один и тот же смысл разными словами и звуками, всматривается и вчитывается в каждое слово

От: alevtina gajkoval Культура> Литератураl 11/07/2013 lПоказы: 563

Высказываю свое мнение по поводу комментариев к /и самих публикаций сочинской поэтессы Анны Гольц (она же Анна Хохлова). Я не критик, а всего лишь человек, который имеет право оценивать то, что он видит. И я оцениваю это очень высоко........

От: Sanya22l Культура> Литератураl 06/07/2013 lПоказы: 101

У Кнута Гамсуна была долгая жизнь: родившись в 1859, умер он только в 1952 году. На его глазах Норвегия превращалась из аграрной страны в промышленный регион, рушился сельскохозяйственный уклад, гибла интеллигенция, мелкий предприниматель, разорялся патриархальный строй, близкий Гамсуну с детства, гибла природа. Человек постепенно превращался в винтик огромной машины. Что чувствует человек, попадая в этот беспощадный мир, как ему выжить, не потеряв достоинства? Об этом книги Гамсуна.

От: alevtina gajkoval Культура> Литератураl 02/07/2013 lПоказы: 159

Кнута Гамсуна называют норвежским Достоевским. Это не случайно: Гамсун очень похож на русского писателя не только проблемами, но и стилем, и проникновением в тонкий душевный мир человека, и каким-то своеобразным тонким юродством… Эту схожесть отмечают все специалисты и неспециалисты. Гамсун – импрессионист в описании природы; тонкий психолог - в описании отношений между мужчиной и женщиной; глубокий философ – в постановке вечных вопросов о смысле жизни и свободе.

От: alevtina gajkoval Культура> Литератураl 01/07/2013 lПоказы: 176

Сколько уже написано слов о Пушкине, а он снова и снова рождается для каждого из нас. Для некоторых он так и остается школьным поэтом, для других – его поэзия становится недосягаемой звездой и мерилом поэтического, для третьих –притягателен внутренний мир Пушкина, его отношение к женщине, России, популярности. Для меня он – скорее третье, потому что стихов не пишу и поэты рождаются не от мира сего, а жизнь проживает каждый и каждый может примерять жизнь поэта на себя.

От: alevtina gajkoval Культура> Литератураl 30/06/2013 lПоказы: 166

Русских народных поэтов, которых любит народ, не так много. Первым на ум приходит Есенин, потом Высоцкий… Сегодня можно говорить еще об одном уникальном, гениальном и по-настоящему народном поэте – Михаиле Анищенко. О нем знают немногие, но те, кто читал его стихи, говорят, что они не просто задевают, залезают под кожу. Знаю по себе: мурашки по коже при первых строчках. Все, кто любит поэзию и болеет душой за Россию, знакомьтесь с великим русским народным поэтом Михаилом Анищенко

От: alevtina gajkoval Культура> Литератураl 24/06/2013 lПоказы: 70
Ferris Buller

Анонс книги Эрика Берна: «Игры, в которые играют люди» Берн — знаменитый психолог и психиатр двадцатого века, создал «анализ взаимодействий», который изучает поведение человека в ближайшем его окружении (семья, работа и т.д.). Анализ Э. Берна основывается на определении состояний Эго, задействованных в игре (человек имеет три состояния Эго: родитель, взрослый и ребенок).

От: Ferris Bullerl Культура> Литератураl 24/06/2013 lПоказы: 64

Вы автор стихов, пишете их для себя, друзей… Считаете, что это так… хобби… Может ваш труд достоин внимания общественности и вам стоит принять решение и издать книгу стихов.

От: DPKPressl Культура> Литератураl 18/06/2013 lПоказы: 111
Блок автора
Категории статей
Quantcast