Секс-Рабыни В Израиле: Эксклюзивное Интервью С Сутенером

По данным «Эмнисти интернешнел» Израиль прочно удерживает почетное  звание одного из мировых лидеров в индустрии продажной любви.

 Немалый вклад в развитие данной отрасли внесли репатрианты последней волны. Бывшие советские граждане, воспитанные на политэкономии Карла Маркса, быстро смекнули, что романтический промысел на исторической родине таит в себе огромный коммерческий потенциал и поставили на поток реализацию живого товара.

 Подступиться к китам и воротилам продажной любви в Израиле практически невозможно. Эти респектабельные, знающие себе цену мужи управляют своим, иногда весьма разветвленным бизнесом на расстоянии. Система розничной и оптовой продажи белых рабынь продумана до мельчайших деталей. В низу пирамиды вкалывает  обычно шестерки  – вербовщики, сутенеры, надсмотрщики, извозчики, телохранители и кассиры. Весь этот техперсонал обычно не знает, кто Хозяин, и служит чем-то вроде «пушечного мяса», принимающего удар на себя в конфликтных ситуациях с правоохранительными органами. На этом уровне нет не писаных законов итальянской мафии, когда  крестные отцы, оставшиеся в тени, покровительствуют пострадавшим и их семьям.

 По негласным данным, две особенно мощные группировки держат секс-службу в районе Большого Тель-Авива. Жестокость и размах, с которым ведут дело вчерашние труженики соц. производства, поражают даже опытных в этой сфере израильтян.

 Нашему корреспонденту удалось познакомиться с братьями Завулуновыми (фамилия и имена вымышлены), которые долго, с переменным успехом внедрялись в сферу сексуальных услуг, а на одном из этапов становления едва уцелели в кровавых разборках с конкурентами.

 Зовут наших героев Алик и Рафик. Они близнецы, родом из Средней Азии. Из «дела» их едва не вышибли ребята из грузинской мафии. «Вышибли» мягко сказано: оба получили ножевые ранения, которые могли стоить им жизни, если бы вовремя не подоспела медицинская помощь.

 Одно время братья выпекали на рынке бухарские лепешки. Труд каторжный, а прибыль минимальная. Возня по мелочам быстро надоела им, и они решили осваивать новые горизонты.

 В дело братья вошли в качестве совладельцев массажного кабинета, внеся каждый свой пай, - обычно это от пяти до двадцати тысяч долларов, в зависимости от того, на какую должность претендует пайщик. Кассир, скажем, это престижный кус, а развозчик «овец» или «работяг» (так называют девочек на профессиональном сленге) - рангом пониже.

С Рафаилом мне поговорить не удалось, он был в заграничной командировке – переговоры о поставках новых девочек неотъемлемая часть работы братьев. Но Алик, к моей радости, оказался коммуникабельным, как все восточные люди,  мужиком. Он быстро убедил меня, что соваться в дело, не имея мощного тыла, - глупо и опасно.

 - Что вы называете тылом?

 - Прикрытие. Это либо крутые ребята, либо хорошие связи в соответствующих структурах. Меня с братом подрезали кавказцы, решив, что мы переманиваем их девочек, мы не переманивали – у нас условия получше. Если бы кто стоял за нами, нас бы побоялись резать.

 - Кто ваш клиент?

 - Контингент самый разнообразный, но в основном это арабы, а также иностранные рабочие. Люди бедные, одинокие, им тоже хочется…

  Недавно румыны, гастарбайтеры, в нашем районе…   Напали на женщину, завели ее к себе в каморку и насиловали сутки. А потом оказалось, что она зубной врач и у нее уже есть внуки…

  - Так вы делаете благодеяние обществу, предлагая потенциальным насильникам проституток?

 - Да, но этого никто не ценит.

  - Почему вы относите вашу профессию к опасной?

 - В криминальных кругах считается за падло  делать деньги «на живом мясе». В зоне, например, к насильнику и сутенеру одинаковое отношение. Могут опустить, а то и перо воткнут в печенку. В повседневной жизни мне тоже приходится скрывать, чем я занимаюсь. Когда мы с женой делаем визиты к новым друзьям, я представляюсь, как инженер-строитель.

 - Вы стыдитесь своей профессии?

 - Нет, это такая же работа, как всякая другая. Мало кто это понимает. Я даю зарабатывать людям.

 - Ваш постоянный клиент сказал мне, что одну из своих  девочек в течение месяца вы держали на цепи?

 - Ерунда. Цепь была из пластика, и девушка просто отрабатывала образ. Арабам очень нравится, что белая девушка сидит на цепи. Все ужасы, которые якобы испытывают проститутки в массажных кабинетах - вранье. Я зарабатываю на «овечках» свой хлеб, для меня они работяги, почему я должен их мучить?

 Клиента, который поведал мне историю про цепь, зовут Виктор. Через него я вышел на Алика.

 Виктор два года в стране, работает в супермаркете. В массажный кабинет пошел потому что «никогда не пробовал черных женщин». Ходит он к одной африканке. Он не знает, откуда она, но подозревает, что из Конго. Ей тридцать пять лет, весит она 110 килограмм, но Виктор в килограммах видит некоторую экзотику. Между ними сложились добрые отношения, хотя объясняются они знаками. Он дает ей на чай, считается в кабинете завсегдатаем и на этом основании Алик делает ему символическую скидку.

 Недавно во время очередного сеанса с ним приключился казус, который камнем лежит  у него на сердце; анальный секс с чернокожей проституткой сорвался по техническим причинам. Презерватив, который использовал Виктор, соскочил во время полового акта с пениса и не просто соскочил, а застрял в недрах смуглой партнерши, что не сразу было замечено его владельцем. Сейчас он весь в смятении: не повлечет ли за собой данная авария нежелательные последствия: все-таки баба из Конго, а СПИД, кажется, там начинался…

Не владея ивритом, Виктор не знает, где надо проверяться в подобных случаях.

 К смуглянке он продолжает ходить.

 Но вернемся к Алику. Махон (массажный кабинет), совладельцем, которого он себя считает (сколько таковых владельцев ему неведомо), и где он вдохновенно трудится кассиром, находится в районе  старой  центральной автобусной станции в Южном Тель-Авиве. Алик утверждает, что лоялен к  девочкам и не ущемляет их в «бабках». В качестве примера своей добропорядочности он рассказывает следующую душещипательную историю. Узнав по своим каналам, что в страну прибывает русская туристка, он вовремя подкатил к ней в аэропорт и долго слушал там ее «легенду» о том, что она в интересном положении, что это долгожданная беременность, и она приехала к подруге, которая обещала показать ее врачам. Алик не поверил девушке, забрал ее на квартиру для свиданий и неделю заставлял принимать клиентов по 8-15 человек в день. Иные клиенты под впечатлением слез женщины, видя ее уже обозначившийся живот, отказывались от своих намерений и требовали вернуть деньги. «Но я за это наказывал ее!», - восклицает Алик.

 В отсутствие сутенера ей удалось позвонить в Россию. На восьмой день пришла телеграмма из Санкт-Петербурга от мужа, и Алик, сообразив, что оплошал, быстро пошел на попятный – «Зачем доводить дело до полиции». Он вручил ей крупную по Российским меркам сумму (две тысячи долларов, помимо чистой прибыли от выработки, включая суточные) и самолично отправил мадам в лоно семьи. «Щедрая» компенсация, стыд и страх, что муж обо всем узнает, вынудили женщину молчать.

Между тем Алик преисполнен гордости:

 - Было такое поветрие со стороны «кипастых» (ортодоксов)  - поджигать «центры здоровья», так высокопарно сутенер называет публичные дома. Не обошлось без жертв. А несколько девочек серьезно обгорели. Они так и остались ни с чем, - говорит Алик в укор своим бессердечным коллегам. – А своим работягам, которые отработали свое, я плачу, компенсацию на первое время, чтобы не бедствовала.

  Алик любит работать с «русскими» (девушками из стран СНГ): они послушны, исполнительны и потакают капризам клиентов. Местные проститутки ненавидят их (еще бы, сбили цены, потаскушки!) и претендуют на особые социальные условия. Израильские проститутки неуживчивы в коллективе, переманивают клиентов, крикливы - особенно с «русскими» сутенерами.

 - Есть в вашем коллективе репатриантки?

 - Есть, в основном они приходят сюда из материальных соображений, подработать, потому что не хватает на основной работе. Кризис: людей увольняют, они приходят к нам, но у нас не задерживаются, потому что боятся, как бы какой клиент не узнал их – слухов потом не оберешься, а у многих дети, семья…

  А вообще у нас бывают всякие, даже глубоко религиозные женщины. Одну такую привел за руку муж, ортодокс, чтобы пообкатали немного. Я лично ее спрашивал, а она говорит, что муж не может с ней справиться уже год. Я обомлел – неужели девственница?

  - В каких условиях девушки работают?

  Я защищаю девушек от агрессивных клиентов. Это важно в нашей работе. В остальном у нас джентльменское соглашение – половина наполовину.

 Если она работает на дороге без телохранителя, то могут быть проколы: молодняк часто снимает  девушек  и пропускают их через строй. Если же она трудится в комфортабельных условиях, мой процент выше, поскольку часть дохода идет на производственные издержки.

 - Что подразумевается под издержками – съем помещения, презервативы?

 - Это мелочи. Иногда после полицейских облав девушку надо вызволять.

 - То есть подмазать нужных людей?

 - Я Вам этого не говорил. Хотя у нас везде свои люди. Мы стараемся ни с кем не сориться и быть полезными всем.

 - Факты привлечения к уголовной ответственности владельцев нелегальных публичных домов не столь уж многочисленны.

 - Но когда это случается, Хозяин страдает в первую очередь. Девушку  в худшем случае могут депортировать, владельца же бизнеса каждый такой случай бьет по карману.

 - Вы говорили об агрессивных клиентах, в вашей практике они встречаются часто?

 - Есть садисты, которые испытывают оргазм, истязая девушку. Если клиент превысил меру физического воздействия, он обязан платить.

 - А если девушку покалечат?

 - На моей памяти такого не было. Могут побить, это да, мазохисты всякие, но девушке подобное неудобство возмещается. Они сами провоцируют насилие из коммерческих соображений. Мы не допускаем неоправданную грубость со стороны клиентов.

 - Однако закрываете глаза, когда она оплачивается?

 - Все имеет свою цену. В случае жалоб со стороны девушек  мы принимаем меры. Плохо настроение проститутки может отразиться на сервисе.

 Приведите  пример «неуправляемого» клиента с маниакальными наклонностями.

 Моим девушкам такие не попадались, но у соседа моего - Левчика, был случай. Японец один, турист, принес с собой обувной рожок и силой пытался ввести его в непредназначенное для этого место. Девушка сопротивлялась. На крики прибежал Лева. Японец стал драться. В порядке самозащиты Левчик выстрелил…  Потом было громкое дело.

 Алик уверен, что героический подвиг Левчика войдет в анналы  истории продажной любви, как акт выдающегося гуманизма по отношению к беззащитным женщинам, торгующим своим телом.

  - Бывают у девушек выходные дни или они беспрерывно принимают мужчин?

 - Никто не заставляет девушку работать на износ. Они сами заинтересованы в прибыли. Есть такие, которые принимают по двадцать человек в день, но они же и зарабатывают. Проститутка может работать или не работать по желанию, если ее, конечно, не заказали предварительно. День или два в месяц она тратит на покупки. Косметика, одежда… товарный вид должен быть на высоте, это пункты нашего соглашения: я обязан создать комфорт, а она держать марку Махона.

 Комфорт, о котором уже второй раз упоминает Алик, на деле выглядит убого. Обшарпанное здание, в котором расположен Махон, снаружи обвешано мигающими разноцветными фонариками, призванными зазывать клиентов.

  Я поднимаюсь вверх по заплеванной винтовой лестнице и попадаю не в вертеп или бордель в классическом понимании этого слова, а в трех или четырехкомнатную (возможно, больше – обследовать помещение мне не позволили) весьма запущенную квартиру. В прихожей резко пахнет хлоркой. Она отделена от салона стеклянной дверью с фокусом.  Фокус заключается в том, что входящего кассир видит во всей его красе, но сам посетитель обозревает лишь грязное затемненное стекло. Уловка это выдумана для быстрого оповещения девочек на случай непредвиденной полицейской облавы.

 Салон довольно вместителен. У самой двери – касса. Кассир все время на стреме. Под столом у него кнопка: в случае шухера сигнал «тревога» раздается по всем кельям, предназначенных для совокуплений. Интерьер салона на удивление примитивен: на стенах несколько засиженных мухами натюрмортов. По задумке дизайнера, вид пищи, надо полагать, должен способствовать здоровой эрекции у клиентов. Под картинами  - большой дугообразный диван, на котором в вальяжных позах расположились сонные девушки. Почти все они блондинки, даже африканка - я подозреваю, любимица Виктора.

  На журнальном  столике в центре салона  - пепельница и газете «Джерузалем пост». Одна из девочек молча, пьет кофе. Остальные мирно беседуют. Вперемежку слышится ломаный иврит, русские и английские фразы.

 Красивых среди них не вижу. Выбор не особо богатый – 8-10 женщин. Одеты крикливо, в обтяжку. Почти все курят. Сигареты тонкие длинные, не разобрал, какой марки. На всех кроме чернокожей подруги Виктора, сапожки коричневого цвета с высоким голенищем. Смуглокожая девушка смотрит на меня  с детским любопытством. Она единственная здесь в домашних тапочках. Товарки ее не замечают моего присутствия. На клиента я не похож, в зубы не заглядываю, высматривая пассию покруче, а раз так, можно смотреть  сквозь беспонтового посетителя.

 Вскоре я различил израильтянку, с высокой, почти вываливающейся из разреза кофты грудью. Она также как и остальные апатично смотрит на меня. Видимо, я не в ее вкусе. Лицо у нее молодое, но полная, расплывшаяся фигура старит ее.  В салоне душно, кондиционер допотопный и, конечно, не работает - вот тебе и хваленый комфорт. Я гостил в кабинете более сорока минут и вспотел до неприличия.

 Клиентов с утра не густо. «Они  идут к вечеру», - пояснил Алик.

 Вошел небритый кривобокий старик. Плотоядно указал пальцем на скуластую девушку  с простым рязанским лицом. Они прошли в комнату «торговаться». Так называется начальная стадия переговоров. Дело в том, что на конвенциональное сношение установлен  тариф, который меняется только в зависимости от возраста девушки, но на всякого рода извращения или «проявления неординарной фантазии  клиента» цена договорная. Если стороны пришли к соглашению, девушка вносит сумму в кассу: здесь работают по принципу – деньги вперед. Затем пара удаляется на пятнадцать минут в апартаменты. Временные рамки обсуждению не подлежат. Если на всю операцию у вас уходит меньше установленного срока, вы вправе покалякать с партнершей о том о сем до сигнального звонка. Если вы половой гигант и можете  до бесконечности растягивать удовольствие, а потому не уложились в регламент - требуйте жалобную книгу. Хотя вряд ли вам это поможет: рядом с кассиром восседает амбал с пудовыми кулаками.

  Скуластая девица, вернувшись после сеанса, не захотела со мной говорить, зато ее соседка, представилась: «Наташа!» и, узнав, кто я, откровенно призналась, что подрабатывает в Махоне два раза в неделю, утром, когда муж на работе.

 - Мне жалко его, - говорит Наташа. – Он работает, как вол, целый день, а я эти деньги делаю за час.

 - Муж знает о вашем побочном заработке?

 - Думаю, догадывается.

 Другая девушка, из Молдавии, рассказала, что ей обещали в Тель-Авиве работу горничной в гостинице, но привезли сюда и вынудили обслуживать арабских кобелей.

 - Не верьте ей, - сказала Наташа, - она прекрасно знала, куда едет.

 Алик поддержал ее «Все они что-то придумывают, когда хотят отчалить, не отработав договор».

  Пока я слушал молдаванку вошел еще один пожилой человек. Но этот видимо, не понял, куда его занесло.

 - Где туалет? – робко спросил он у Алика и выскочил из салона как ошпаренный, после того, как тот в цветистых выражениях объяснил ему, в каком направлении следует идти.

 - Такие  идиоты заглядывают сюда часто, - возмущается Алик. – Муниципалитет не удосужится поставить общественный туалет.

 - Вы сами пользуетесь услугами девушек? – спросил я, пытаясь отвлечь его от случайных посетителей, с которыми он не церемонится.

 - Разумеется, что же я буду кота в мешке приобретать. Когда поступает новая партия или кто-то нанимается на работу,  я смотрю, что девушка может. После испытательного срока я уже не трогаю ее. Наверху это не одобряют, хотя каких-то ограничений нет. Я могу делать что хочу, однако не пользуюсь служебным положением. Отношения с девушками у меня дружеские.

 - У вас есть девушка, которой вы отдаете предпочтение?

 - На работе не должно быть любимчиков. Когда я вошел в дело у меня были свои фаворитки, потом я понял – сантименты отражаются на доходах. Девушки, пользуясь моим хорошим отношением, начинает выбирать клиентов.

 - Жена Ваша знает о ваших занятиях?

 - Да, она мне помогает. Мои шашни с барышнями принимает как неизбежное.

 - У вас есть дети?

 - Дочь учится заграницей.

 В эту минуту из душевой входит худощавая марокканская еврейка в спортивном трико. Ей лет тридцать. В руках у нее полотенце. За ней идет увалень-палестинец. Он обходит ее, фамильярно похлопывая по плечу. Она сухо, на иврите матюкается ему вслед. Узнав знакомые бранные слова, палестинец широко улыбается: мол, еврейская баба – что надо.

 - Почему она ругается? – спрашиваю я.

 - Из патриотических убеждений,  - отвечает Алик, - не нравятся ей террористы…

 Изумленный тем, что в Махоне все, так же, как и стране, излишне политизированы, я вспомнил рассказ французского классика, где он описывает публичную девку, не пожелавшую отдаться интервенту.

 - Что же она обслуживает-то его? – интересуюсь я.

 - Мы занимаемся продажной любовью, и все почему-то это осуждают, - ухмыляется Алик. - Продажные политики делают то же самое, но это не мешает им быть уважаемыми людьми. Вот когда нас уравняют в правах с политиками, тогда я поверю в мировую справедливость и переквалифицируюсь в депутаты, например…

     Автор: Шмиэл Сандлер