«Кольцо Анаконды» Вдоль Южных Границ России

Кто доминирует в Каспийском бассейне - тот правит миром

ХХ век завершился серьезными геополитическими сдвигами. К их числу относится появление у южных границ России нового огромного Каспийского пространства, непосредственно охватывающего часть нашей территории. Это ставит перед Российской Федерацией сложные проблемы, затрагивающие геополитические, геоэкономические, геостратегические аспекты.
С момента своего образования регион стал полем игры нескольких групп игроков: а) самих прикаспийских государств; б) «околокаспийских» государств; в) мировых держав.
Началась активная борьба за обладание Каспийским морем и его ресурсами с подключением мировых центров силы, считающих регион «ничейным пространством», присвоивших себе «право» претендовать на Каспий.
С развалом СССР богатства Каспия стали «манной небесной» и для государств Каспийского региона. Независимость дала им возможность самостоятельно распоряжаться богатствами Каспия в пределах своих территорий, а поддержка мировых центров силы позволила им разрабатывать нефтяные месторождения в нарушение раннее имевшихся договоренностей между пятью государствами-владельцами Каспия.
Свои виды на Каспий имеют и соседние государства - Турция, Грузия, Узбекистан, - не имеющие прямого выхода к Каспийскому бассейну.
Вскоре после распада СССР обнаружилось, что в «подбрюшье» России формируется мощный центр притяжения западного капитала. С 90-х годов, сначала «на цыпочках», а потом все смелее, поодиночке и группами, иностранные нефтяные компании потянулись в заповедное море изобилия, о проникновении в которое раньше нельзя было и мечтать.
Если Великобритания и Китай ведут свою деятельность в регионе достаточно скрыто, то США публично объявили регион зоной своих стратегических и национальных интересов. Они начали осуществлять долгосрочный план, направленный на упрочение своих позиций и вытеснение из региона России.
Запад в лице США давно разучился честно конкурировать на рыночных условиях и исповедует «стратегию управляемого хаоса», способствуя поддержанию «стабильной нестабильности» в регионе. Чтобы пожинать плоды конфликтных ситуаций, их нужно создавать. Это и делается на Кавказе и вокруг, в результате чего Каспий остается «яблоком раздора» между государствами региона.
С этой целью осуществляется сбор информации через систему так называемых грантов, выделяемых на исследования процессов, происходящих в регионе, и через неправительственные организации.
С этой целью используются внутренние проблемы и противоречия в республиках российского Северного Кавказа. Все они находятся в состоянии социально-экономической стагнации, что способствует возрастанию политической напряженности, проявлению национального и религиозного экстремизма.
В то же время в России, как на федеральном, так и на региональном уровне, нет реальной программы социально-экономического развития, а борьба с экстремизмом отдана на откуп силовым структурам без активного подключения институтов гражданского общества. Конечно, роль органов правопорядка в решении этой задачи очень велика, но она должна сочетаться с выполнением комплексных программ развития. Преимущественная же опора на силовые методы решения сложнейших проблем дает прямо противоположный эффект. Во-первых, проблемы, порождающие радикализм и экстремизм разного толка, остаются, как остается и база терроризма. Во-вторых, чисто силовые методы создают условия для проникновения коррупции в правоохранительные органы. Сами силовики зачастую становятся заинтересованными в сохранении нестабильности для оправдания своего постоянного расширения, усиления и финансирования. Появляются в госструктурах и спецслужбах на Кавказе «личности», заинтересованные в постоянном нахождении «энного» количества боевиков (граждан России) в лесах Кавказа.
В результате создается своего рода замкнутый цикл воспроизводства нестабильности на Кавказе. Все это ослабляет позиции России в регионе, чем весьма искусно пользуются силы, заинтересованные в вытеснении России с Кавказа и в целом со всего Каспийско-Черноморского бассейна.
Сегодня нужны новые подходы в кавказской политике России, ядром которых должны стать, прежде всего, меры экономического, политического и дипломатического характера, базирующие на комплексном учете геополитических, геоэкономических факторов, знания нравов и обычаев народов Кавказа. Необходимо изменить как стратегию, так и тактику!
В связи с этим Россия нуждается в научных исследованиях и комплексном анализе и прогнозировании геополитической ситуации в Каспийском регионе, чтобы противостоять планам Запада по установлению контроля над «сердцем мира». Но, к сожалению, российское руководство не учитывает разработки российских геополитиков, в отличие от своих западных коллег, и поныне руководствующиеся геополитическими разработками Х. Маккиндера, Н. Спайкмена, Р. Челлена и др.
Уникальный стратегический фактор Каспийского региона заключается в том, что он расположен на мировом автомобильном, железнодорожном и морском перекрестке. Имеет огромные углеводородные запасы, которые могут когда-либо быть исчерпаны. Биоресурсы, поставляющие на мировой рынок 80% черной икры, могут перестать удовлетворять потребность мирового рынка, а фактор мирового транспортного перекрестка останется всегда. Но, как свидетельствует история, на всемирных перекрестках торговые коммуникации часто приобретают военно-стратегическое значение и становятся путями войны.
Регион как геополитический плацдарм является ключом и естественной опорной точкой к овладению если не миром, то огромным пространством континентальной Азии, и доминированию над ним. Уникальность Каспия как «срединной земли» заключается еще и в том, что, в отличие от суши, там можно держать атомные подводные лодки (АПЛ) с ракетами дальнего радиуса действия. Обладая Каспийским регионом, можно влиять на внешнюю и внутреннюю политику таких мировых политических субъектов, как Россия, Иран, Индия, Китай, страны Ближнего Востока, то есть на пространство, где сосредоточено 5/6 населения мира.
Каспий - важный плацдарм для государства, претендующего на мировое господство ради контроля, распространения и продвижения своей идеологии, культуры, военной мощи. Это подтверждается и тем фактом, что для «американизации» и «реисламизации» Кавказа прилагается больше усилий и вкладывается больше средств, чем для «вестернизации» остальной России.
Странам Каспия необходимо приложить максимум усилий для поиска нужных стратегий и механизмов в целях объединения региона. Камнем преткновения, мешающим консолидации стран Каспия, стала проблема региональной безопасности, главной из которых является определение правового статуса Каспийского моря. В этом направлении необходимо, с одной стороны, постоянно вести диалог между странами для сближения позиций, с другой - развивать и укреплять экономические связи между государствами региона. Путь к единству лежит через компромиссы, уступки друг другу, которые впоследствии обернутся колоссальной выгодой для стран Каспия.
Каждое государство Каспийского региона проводит свою внешнюю политику в регионе, исходя из собственных интересов, а интересы эти - не только нефть Каспия и возможность контролировать транспортные потоки, которые проходят в районе озера-моря, но порой и острая конкуренция между соседями по региону. И это вполне закономерно, поскольку, несмотря на многосторонние встречи и саммиты глав государств региона, каждая из сторон старается перетянуть на себя «одеяло Каспия», а в итоге проигрывают все стороны переговорного процесса. А за это время регион активно осваивают западные государства в лице своих ведущих бизнес-структур. Непосредственно в работах на Каспии сегодня участвуют нефтяные компании из 25 стран. А если посчитать все страны, которые ведут научные разработки и международные проекты, то их насчитывается более 50!
В сложившейся ситуации России нужно искать союзников в продвижении своих интересов, во-первых, в самом Каспийском регионе, во-вторых - среди региональных государств, имеющих влияние на Каспийский регион.
В поисках союзников необходимо продолжать развивать благоприятные отношения России с Казахстаном и Туркменистаном. Оба государства являются важными субъектами каспийской политики, фактически даже более значимыми, чем Азербайджан, так как их нефтегазовые ресурсы значительно превосходят fзербайджанские. Достаточно сказать, что реализация проекта нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан без заполнения его казахстанской нефтью в экономическом плане вообще бессмысленна.
Но каждая из этих двух стран занимает свое особое место в каспийской проблематике. Необходимо перехватить инициативу в Казахстане и еще не совсем потерянном Туркменистане. За последние годы между Казахстаном и Россией наработан положительный опыт сотрудничества в нефтегазовой сфере. Что касается Туркменистана, определенным прорывом в наших отношениях является соглашение России с Туркменистаном о транспортировке туркменского газа через российскую территорию, несмотря на лоббируемый Западом проект «Набукко». Туркмения вообще по запасам природного газа является третьей страной в мире.По отношению к Азербайджану перед Россией стоит очень сложная, но выполнимая задача - остановить плавный откат Баку в сторону Вашингтона, а затем и возвратить его в поле общих интересов России и ее союзников в регионе.
В начале 1990-х руководство Азербайджана находилось перед выбором внешнеполитической ориентации на какой-либо из этих соперничающих центров силы. В выборе Азербайджаном стратегического партнера сказалась ошибочная позиция СССР, а затем и РФ в конфликте вокруг Нагорного Карабаха. Эти ошибки «козыревской» внешней политики России еще долгие годы будут влиять на российско-азербайджанские отношения. Теряя влияние в Азербайджане, Россия теряет один из главных рычагов влияния на Каспийский регион. Тем временем, Азербайджан был вынужден выбрать прозападную стратегию развития с упором на сотрудничество с Турцией, представляющей в данном регионе и интересы Запада. На сегодняшний день среди всех государств региона именно Азербайджан является наиболее близким союзником Соединенных Штатов. Вопрос возврата Азербайджана в фарватер российской внешней политики на Каспии как никогда актуален и всегда должна стоять на повестке для российского внешнеполитического ведомства. Вместе с этим поведение России на других участках международной деятельности не должно противоречить стратегическому курсу в районе Каспийского моря.
Нельзя, например, одновременно продавать оружие Армении, находящейся в состоянии войны с Азербайджаном, и ублажать Азербайджан «приманками» экономического сотрудничества - разрабатывать проект газопровода по дну Черного и Балтийского морей и вместе с тем выступать против прокладки нефтепровода по дну Каспийского моря. Для этого должны быть веские аргументы. Таким аргументом является, в том числе, опасная сейсмичность зоны дна Каспия.
Поэтому с учетом нынешней реальности необходимо придерживаться ясной позиции относительно Азербайджана, Грузии и Армении, активизировать «иранское» направление. Проводить жесткую линию на военное доминирование в Каспийском море.
В числе главных сторонников России на Каспии, как ни парадоксально, присутствует Иран. С этой региональной державой почти по всем вопросам у нас нет разногласий.
Главным для каспийской политики Ирана является недопущение усиления позиций внерегиональных держав на Каспии - прежде всего, США и Турции, - а также получение доступа к значительным ресурсам Каспийского моря наряду с Россией. В этом же заинтересованы и мы.
Через Иран идет кратчайший, а потому экономически наиболее целесообразный путь, позволяющий экспортировать энергоносители Каспийского региона на мировые рынки. Пока иранцев сдерживают американцы. Однако в западном мире конфликт между политикой и экономикой обычно решается в пользу второй. Поэтому, если в ближайшем будущем политика США в прикаспийской зоне их «стратегических интересов» изменится, это неминуемо отразится на расстановке сил и распределении сфер влияния. И России крайне необходимо торопиться, пока этого не произошло.
Может это и цинично, но сегодня для России крайне выгодно противостояние Ирана и США. Этот фактор Россия должна использовать с максимальной выгодой для продвижения своих и общих для государств Каспия интересов, взяв инициативу в свои руки. Упустить эти шансы и возможности равносильно предательству национальных интересов России.
Более того, целесообразно активизировать действия на иранском направлении следующим образом:
1.Противостоять попыткам США вторгнуться в Иран, проводить перевооружение иранской армии, поставляя им военные самолеты и средства ПВО;
2.Расширить зону единого экономического пространства в регионе за счет Азербайджана и Ирана;
3.Укрепить военное присутствие России в Каспийском регионе за счет перевооружения Каспийской флотилии, включая и формирование подводных сил.
Эти меры, безусловно, не являются единственными, требуется целый комплекс действий для укрепления позиций России в регионе. От активной и прагматичной политики России в регионе Каспийского моря зависит развитие экономики ее юга, этническая стабильность и государственная безопасность всех территорий России - от Калининграда до Камчатки.
Из внерегиональных государств, играющих активную роль и влияющих на политику региона, выделяется Турция.Турция вернулась в кавказскую и центральноазиатскую геополитику после распада СССР и стала одним из ведущих региональных игроков, в том числе и на историческом пространстве России. Разумеется, Турция сделает все, чтобы укрепиться на традиционном для себя геополитическом пространстве. Такому «возврату» естественно способствовало образование независимых тюркоязычных государств на Южном Кавказе и Центральной Азии и этнонациональное самоопределение тюркских народов Северного Кавказа, а также наличие многочисленной «кавказской диаспоры» в самой Турции, где, по официальным данным, проживают порядка 7 млн. выходцев из Кавказского региона.
Здесь Турция нередко переигрывает даже Россию и Иран - давних соперников, умело сочетая в своей политике исконно восточное умение выжидать с западной жесткой последовательностью и планомерностью в продвижении к давно намеченной цели.
В турецких общественно-политических кругах настойчиво культивируется идея укрепления культурного, в том числе языкового, единства тюрков, включая тюркско-татарское население Российской Федерации. Не без влияния Турции, Узбекистан и Туркмения официально ввели латиницу в 1993 году. Турция приступила в 1997 году к изданию учебников с латинским шрифтом для Туркменистана. К настоящему моменту письменность Туркмении переведена с кириллицы на латиницу полностью. А в Азербайджане и в Казахстане вопрос замены кириллицы на латынь еще не снят с повестки дня.
Интенсифицировались и личные контакты новых политических элит Центральной Азии с турецким истеблишментом. Показательно, что еще в 1991-1994 гг. лидеры некоторых центральноазиатских государств стали частыми гостями в турецкой столице, а представители турецкого частного сектора и экономической науки официально вошли в круг ближайших советников центральноазиатских президентов.
Так, И. Каримов, неоднократно подчеркивавший, что видит в Турции образец для подражания, обратился к этой стране с просьбой представлять интересы Узбекистана в иностранных государствах и организациях и даже неожиданно для всех заявил, что придет время, когда узбеки и турки будут заседать в одном парламенте.
Поощряя деятельность Анкары на постсоветском пространстве, Вашингтон не теряет надежды замкнуть «кольцо анаконды» вокруг России, надеется, что Турции удастся стать «землей обетованной» для тюркоязычного населения СНГ, и призывает своих европейских партнеров поддержать эти турецкие амбиции.
В случае усиления в регионе российско-турецких иди российско-иранских отношений на государственном уровне, «анаконда», удушающая Россию, будет рассечена пополам.
При этом Турция прекрасно понимает, что укрепиться на кавказском геополитическом пространстве помимо воли России ей не удастся, что показал и многовековой исторический опыт. Турецкому истеблишменту Кавказ важен как мост, соединяющий Турцию и Азербайджан с тюркоязычными странами Средней Азии. Глава турецкого правительства Р. Т. Эрдоган уже говорил о «Содружестве тюркоязычных государств». Уместно вспомнить еще одно предложение турецкого премьера - о создании «Платформы стабильности и сотрудничества на Кавказе» (ПССК) с главенствующей ролью Турции.
Но история последних лет показала, что экономическая мощь Турции оказалась недостаточной, чтобы играть ведущую роль на Кавказе и в Центральной Азии. Хотя и в дальнейшем Турция будет влиять на процессы, происходящие в Каспийском регионе, через политику, идеологию, культуру и религию.
Наши отношения всегда были неоднозначными. Например, в случае с событиями в Чечне. Турция была заинтересована в сохранении напряженности на Северном Кавказе и способствовала этому, поскольку этот фактор давал ей дополнительные аргументы в пользу строительства трубопровода Баку-Джейхан в обход России. Благодаря фактору «Чечни», Турция умело перенаправила через свою территорию миллиардные средства, все транспортные и грузовые потоки, идущие из Ближнего Востока в Иран, далее в Дагестан - и через Россию в Европу. Но, тем не менее, Анкара на официальном уровне выступала за территориальную целостность России.
К сожалению, нужно констатировать, что «пространство доверия» между нашими государствами если и расширилось за последние несколько лет, то явно не в тех масштабах, когда можно говорить об устойчивом взаимопонимании и доверии друг к другу. Но, несмотря на имеющиеся разногласия, жизненно важным для национальных интересов и региональной безопасности России является налаживание взаимовыгодных экономических, политических и иных контактов с Турцией на высшем уровне.
И в этих вопросах России необходимо торопиться, пока Турция не вернулась к пантюркистским планам (в том числе ради предъявления Европе своей значимости в регионе). Следует использовать хоть и кратковременный и фрагментарный фактор осложнения отношений между Турцией и США в связи с положительным результатом дебатов в Конгрессе США по «геноциду армян» в 1915 году. После гипотетического принятия Турции в Евросоюз или создания «Содружества тюркоязычных государств» Турц может пойти на контакт с Россией уже на других условиях.
Необходимо найти точки соприкосновения и способы консолидации региона, что приведет к ослаблению внешнего влияния и будет препятствовать становлению и превращению Каспия в чужое достояние.