Снежный Барс» - Глеб Агафонов (Об Альпинизме, Встречах С Ю.визбором И Снежном Человеке)

«Снежный Барс» - Глеб Агафонов

(Об альпинизме, встречах с Ю.Визбором и Снежном человеке)

     Глеб Владимирович, расскажите, пожалуйста о себе.

 Я родился в 1944 году под Новосибирском в маленьком посёлочке в многодетной семье, рос без отца, потом он вернулся холодным летом 1953-го года из мест не столь отдалённых и часть своей жизни я прожил при отце. Нас было пять братьев и в семье все пели: у мамы был хороший слух, папа даже играл на скрипке и в школе очень часто выступало трио «Братья Агафоновы», в котором были мои старшие братья. Хочу отдать должное той почве, тем традициях на которых моё музыкальное восприятие мира и созрело. Поэтому с детства я пел, пел песни советских композиторов, а также домашние, застольные песни. А потом, когда я уже учился в школе, я увлёкся туризмом и не случайно, поскольку я рано начал читать.

Я зачитывался книгами о путешествиях, теперь я уже понимаю, что это не случайно ко мне пришла любовь к горам, по-видимому это были предшествующие витки моей судьбы. В прошлой жизни наверное, я был рождён и рос в горах, потому, что когда школьником я оказался на Алтае, первый раз в жизни в горах, мне показалось, что это моя стихия! И потом, занимаясь альпинизмом 40 лет для меня горы стали родным домом. То есть стоило мне там оказаться всё стало для меня родным: снежные вершины, тропы, скалы, ледники, небо над горами, облака – вся природа. Песня шла со мной параллельно. С сожалению я не получил музыкального образования, поэтому я самоучка и будучи студентом взял в руки семиструнную гитару, мне показали аккорды, которые я разучил и дальше с гитарой я не расставался. Потом гитара и песня всегда сопровождали меня в походах, будь то просто туристские походы, будь то водные, но особенно в горах.

   Как вы попали в альпинизм?

    В альпинизм я попал будучи студентом в Новосибирске, затем происходило распределение было предложение ехать в Иркутск, я посмотрел на карту и увидел за Иркутском хребет Хамар - Дабан, я очень любил эту песню Ю.Визбора (речь идёт об известной песне  «Хамар – Дабан»-Д.Г.) и я решил – Иркутск.

   Знаю, что Вы встречались с Юрием Визбором, расскажите, как это происходило?  

 Мне очень повезло по жизни встретиться с Юрием Иосифовичем. В 1976 я участвовал в создании Иркутского клуба самодеятельной песни и мы стали приглашать известных бардов с концертами и в числе их был Визбор. В 1978 году он провёл в Иркутске несколько дней, мы каждый день с ним общались и ужинали вместе, это тоже достойнее целого рассказа. А потом мы ездили на Байкал, в посёлок Листвянка, но погода была ненастная, стоял туман, видимость была плохая, пришлось махнуть рукой и сказать: «Юрий Иосифович вон там хребет Хамар - Дабан». Я его спрашивал: «А как песня родилась?» Он ответил: «Да вообщем - то я не был на этом хребте. Это мои друзья-студенты побывали там и все уши мне прожужжали: Хамар-Дабан, Хамар-Дабан… А года через три я лечу в командировку в Монголию и я смотрю на карту: пересекаем Байкал, а дальше хребет Хамар-Дабан и вот так родилась песня».

А затем ещё была приятная встреча с Юрием Визбором на Грушинском фестивале, где он был членом жюри. Он очень любил горы и в этом наши интересы сходились. Говорили много о Памире – мы оба там бывали. Очень приятно вспоминать эти встречи. Осталось много фотографий вместе с Визбором, постараюсь их оформить и представить на обозрение.

    Г.В. Когда Вы начали писать стихи и  песни?

    Стихами это не назовешь. Это так сказать песенные стихи и они появлялись буквально сразу же, и писалась на одном дыхании, под впечатлением пережитого, увиденного и всегда целью моих песен было рассказать друзьям об этом. Так родилось большинство моих песен: про Саяны, про Памир и вообще о горах, т.е. о тех местах, где мне удалось побывать.

    Как вы стали «Снежным барсом»?

Сначала, я шёл на кандидата в мастера спорта – это были горы до 5000 –5500 м. высотой, в то время мне довелось встречаться и с Юлием Кимом и с Кукиным-Дольским и с многими – многими другими авторами-исполнителями. А в горах в тот момент я чувствовал, что мне не хватает набранной высоты. С детства я мечтал заглянуть за горизонт и это желание поддерживало во мне стремление к высотному альпинизму, потому, что всегда хотелось подняться и посмотреть: «А, что там ещё выше? Ещё дальше?» И этот горизонт, который от меня всё отодвигался и отодвигался был набран так: в 1973 году я впервые попал в экспедицию в Центральный Памир на две семитысячные вершины - пик Корженевской и пик Коммунизма (высшая точка бывшего СССР –7495 метров). Вот когда летишь на самолёте и сообщают, что за бортом минус 50 и давление почти0 миллиметровртутного столба, то представляете, на такой высоте приходится работать, подниматься. Не каждый альпинист может стать высотником, есть рубежная высота5500 метров, выше которой организм не восстанавливается и начинает работать на износ и не каждому тренированному спортсмену это дано. Мне повезло, что я легко переносил высоту и поэтому сходил тогда на свои первые семитысячники, после этого появилось несколько песен. Я понял, что высотный альпинизм – это моё.

Прошли годы, я побывал на пике Ленина и даже несколько раз. В 1989 году я попал на Тянь-Шань и сходил ещё на два семитысячника (пик Победы и пик Хан – Тенгри). Пик Победы (7439 м.) самый серьёзный из всех семитысячников. По многим причинам: во-первых там неустойчивая погода, во-вторых он сам по себе сложен, любое восхождение его сопряжено со смертельной опасностью. Нам повезло, видимо есть на небе Бог. Ничем в жизни нельзя пренебрегать, т.е. переступать через что-то или тем более кого-то нельзя никогда, а при альпинизме особенно. На чемпионате СССР нужно было кому-то быть начальником спасательного отряда и сидеть внизу, ждать, когда команда сходит. Мне предложили остаться начальником спас. отряда, так как у меня большой опыт, а в этот момент уходила команда на пик Победы в которую я уже был зачислен, в её составе было много моих друзей. Но мне пришлось отказаться, я сказал: «Нет, ребята, мне надо быть с иркутянами своими, с командой…» и я не пошёл. Конечно, я так больно переживал, сидя и смотря на этот пик Победы, как там ходят мои друзья, как они успешно взошли, переживал очень болезненно, тяжело. Они вернулись, вернулись и наши иркутяне и потом прошёл день – два, стала формироваться новая команда на пик Победы и я туда попал и мы пошли. Все кто ходил на пик Победы знают, что это постоянно снег, непогода. И вот здесь - то и было то самое везение: мы шли на пик Победы пять дней и пять дней – это ясная, чистая, солнечная погода. Это, наверное, сами небеса приветствовали наше восхождение!

  Ещё один интересный случай, который был со мной на пике Ленина. В горах обычно на случай всяких чрезвычайных ситуаций, уже в те годы, а это был 1975-76 гг., были радиостанции. Радиосвязь была очень регламентирована. В правилах указывалось, что можно говорить о погоде, о маршруте, о самочувствии и только об этом. А мы, иркутяне, поднимали с собой гитару. Я пока не слышал таких фактов, чтобы кто-то нёс с собой на семитысячник гитару. Мы поднялись до6100 метров, вырыли пещеру и оставили там гитару. В это время на пик Ленина шло одновременно много разных групп и мы сидя на биваке у пещеры и смотря на них сверху вниз, видя как им тяжело взяли гитару и запели: «Здесь вам не равнина, здесь климат иной…». Мы знали, что эхо в горах разноситься очень далеко и они эти песни слышат и когда они доходили до нас, мы, конечно, обнимались, поили их чаем и они благодарили нас за песню, она их вдохновляла, давала новые силы. И на следующий день и через день по радиосвязи звучали такие «нерегламентированные» слова: «Иркутяне, у вас гитара где?» «На 6100 в пещере» «Можно поиграть?» «Конечно!» Вот такой случай очень редкий.

   Сколько всего на Вашем счету покорённых вершин?

   Покорил я около 200 вершин различной степени сложности. Семитысячников – пять, но на некоторых был дважды. Но каждое восхождение интересно по-своему. Другие люди, другая погода, другие условия – всё играет свою роль. 

   А снежного человека не встречали?

   Я много об этом думал, тем более в Иркутске были энтузиасты, кто искал снежного человека в Саянах. Я убеждён, что это – миф, как и множество других мифов на нашей земле. Я в него не верю.

  О Великом Истоке

В нашем мире ничего случайно не происходит. И великий Исток – это один из общих Истоков. Моя встреча много-много лет назад с Константином Шлямовым и зародило во мне желание здесь побывать в этом природном месте. И так как я путешественник в душе и всю жизнь познавал мир, то мне эта весть о ВИ запала в душу. И все последующие годы я краем сердца мечту эту берёг, сохранял. Побывала за это время в разных станах, в том числе и азиатских, в частности в Индии, в Китае (проехал по буддийским местам через весь Тибет), в Монголии, Новой Зеландии, я к чему это рассказываю – я прихожу к мысли, что общий Исток – он существует – их даёт нам мать-Земля. На каждом материке существуют свои Истоки. Живя в Иркутске я мечтал побывать в Истоках Волги, в Истоках Лены, в Истоках Енисея и приехав сюда я понял, что это действительно – Великий Исток, поскольку отсюда вода утекает в три тематических зоны. Вода - единственный двигатель всего живого. И мы должны отдавать должное воде. И Великий Исток – действительно весомая часть планетарного равновесия.

Над Саянами пурга

Над Аршаном непогода

А Саянские снега

Хороши в любое время года

Их не спутать ни с какими

Ни с Памирскими и ни с другими

Топай топай по снежку,

Говорю я новичку

Кушай-кушай, мой дружок,

Это ж фирменный снежок!

Их не спутать ни с какими

Ни с Кавказскими и ни с другими

Здесь не вечные снега

И не южная природа,

Но Саянские снега

Хороши в любое время года!

Их не спутать ни с какими

Ни с Тянь - Шаньскими и ни с другими

Дмитрий Головин. Оз. Арахлей – Петровск - Забайкальский