Мартиролог Мысли. Лавры Русского Галиллея. Часть 2
Это было второе дело Павского. Поводом послужило то, что его лекции пользовались такой огромной популярностью среди студентов Духовной академии, а потребность в чтении Библии на родном языке была столь велика, что студенты решили их литографировать для собственных нужд, на что получили официальное разрешение. Лекции были еще и тем хороши, что содержали, кроме самого текста Библии, толкования на трудные места, которые профессор делал в ходе занятий.
Лекции профессора буквально вырывали из рук и покупали за немалые деньги даже священники, и не только в Петербурге, но и за его пределами. Всего разошлось около одной тысячи экземпляров. Павский к этому мероприятию не имел ни малейшего отношения, все делалось по инициативе студентов.
В России в то время не было Библии на русском языке: перевод, сделанный усилиями Библейского общества, основанного Александром I, и в котором Павский играл ключевую роль, был после его закрытия полностью уничтожен, Пятикнижие Ветхого Завета, переведенное Павским, в уже готовом виде - сожжено и набор рассыпан.
Тогда официальная церковь считала, что Библию должны изучать только священники и толкование ее передавать прихожанам в ходе проповеди. Поэтому необходимости в переводе нет: нельзя же позволить каждому ее читать! Так в 19 веке в России торжествует средневековая позиция, от которой латинский мир уже давно отошел.
Хотя инициатива в печатании лекций исходила от студентов, но донос был написан на Павского. В результате все экземпляры лекций были изъяты и сожжены, за исключением некоторых, которые не захотели отдавать особо стойкие студенты. Священный Синод по доносу осудил Павского.
Активным участником процесса стал митрополит Филарет (Дроздов), тоже ратовавший за перевод, но только не с языка первоисточника – еврейского – а с греческого. Септуагинта (перевод с еврейского на греческий язык) признана в православной церкви официальным текстом Библии.
Слишком велики оказались личные амбиции митрополита Филарета: Павский в бытность студентом Духовной академии был слушателем Филарета, которого очень ценил и любил его занятия, привившие ему настоящую любовь к Священному Писанию. Но Павский с годами перерос учителя, чего тот ему не простил.
Так столкнулась научная школа с церковной позицией и личными амбициями. Павский был ученый, ученый до мозга костей. Как ученый он использовал все новейшие исследования в области библеистики, покупал все книги, которые выходили, неважно, за границей или в России, изучал их.Митрополит Филарет – церковный деятель, его интересовала церковная позиция, а не научные изыскания. Как ученый, Павский был твердо убежден, что переводить Библию надо только с оригинала, с еврейского языка, потом сличая его с церковно-славянским, а не делать перевод с перевода. Это и стало камнем преткновения.
Митрополит Филарет, умный, очень осторожный монах и политик, узнав, что стал распространяться русский перевод Библии не в соответствии с концепцией, которую он отстаивал, сделал все, чтобы уничтожить не только перевод Павского, но и самого профессора. В этот раз он написал под видом научного заключения на текст перевода фактически донос и, так же, как шесть лет назад,он активно способствовал тому, чтобы отца Герасима «ушли» на «покой», сейчас он способствовал уничтожению перевода Павского.
Процесс длился три года, в конце концов, прот. Герасим Павский вынужден был отказаться от своего перевода и своей концепции . Официально победила позиция митрополита, который позднее сам возглавил комиссию Священного Синода, но уже в соответствии с его концепцией перевода. Сегодня он (перевод) известен как синодальный. В ходе работы над ним участники перевода, боясь участи Павского, постоянно перестраховывались, сомневались, перекладывали ответственность на других, скрываясь за их спинами.
В результате уже в 1917 году синодальный перевод священники признали не соответствующим современности: тяжелым, устаревшим, искусственно приближенным к церковно-славянскому. Уже тогда перевод имел весьма приближенное отношение к оригиналу. Перевод оказался скорее памятником мировоззрению той эпохи, нежели переводом, в котором нуждался русский читатель.
А перевод Павского все-таки был напечатан, но уже после смерти. Сегодня он доступен каждому (в интернете). Когда читаешь Библию в его переводе, удивляешься не только чистоте русского языка, не утратившего, несмотря на почти 200-летнюю давность, современности, но и точности духовного строя текста и передаче его духа. Для меня, воспитанной на синодальном переводе, это было открытием.
Такова судьба того спора, в котором победила охранительно-консервативная линия церкви, поставившая сегодня уже наших современников в очень сложную ситуацию, потому что вопрос оказался замороженным усилиями церковников на многие десятилетия. Он так и не был решен в конструктивном ключе, который бы учитывал не только и не столько церковную точку зрения, но и научную. Монополия церкви на единственно верную позицию по отношению к Библии, привела к застою и консервации проблемы, которые западные ученые давно решили в русле библейско-исторической научной школы.
Учась в школе катехизаторов, однажды робко задала вопрос о непонятности служб на церковно-славянском языке. Но получила такой отпор со стороны священника-преподавателя, что уже зареклась задавать подобный вопрос еще когда-либо и кому-либо из священников. Хотя в патриархии уже давно создана комиссия по переводу служб на русский язык, и уже официально разрешена служба на обоих языках, но консерватизм настолько велик, что даже намек на возможность отправления служб на русском языке вызывает бурную негативную реакцию со стороны консервативных священнослужителей.
Но вот что любопытно, преподаватели и Ветхого Завета, и Нового читали тексты не на церковно-славянском языке, а на русском, а преподаватель Ветхого Завета извинялся, что не читает текст на церковно-славянском, поскольку он труден для понимания смысла, даже для образованных, не говоря уже о простых прихожанах.
Но вернемся к Герасиму Петровичу. Его заслуги стали постепенно признаваться. Но это началось, когда он уже завершил свою научную карьеру, был очень болен и бессилен. В возрасте 70 лет Герасима Петровича приняли в члены Академии наук по русской словесности, когда, как он сам с горечью смеялся, был уже не способен ни к чему. В возрасте 73 лет из-за болезни ног он уже не мог самостоятельно выходить на улицу, а в 76 - скончался. Похоронен был отец Герасим на территории Императорского фарфорового завода вместе с женой, дочерью и внуком. Но после революции все эти захоронения были уничтожены, и сегодня могила Павского утрачена.
Его соперник и недоброжелатель митрополит Филарет, которого некоторые сравнивали с инквизитором, причислен к лику святых. Мощи его находятся сейчас в Храме Христа Спасителя. Но родоначальником библеистики и историко-библейской научной школы в России является все-таки Герасим Петрович. Он заложил основы русского перевода, он отстаивал научную, а не церковную, точку зрения.
Он стал активно внедрять в научный оборот русского богословского сообщества научно-критические исследования, начатые на западе протестантами, которых так боялась церковь. Он остался в истории первым переводчиком Священного Писания, повторив подвиг Иеронима. Он начал первым использовать исторический принцип в своих исследованиях и переводах Ветхого Завета. Он был настоящим первопроходцем, настоящим ученым, настоящим христианином, составившим новый этап в русском богословии, библеистике и филологии, опередившим свое время на полстолетия.
Трагедия оказалась неминуемой, повторившая трагическое столкновение в XVI в. науки и церкви в истории Максима Грека.
А что же митрополит? Александр Сергеевич Пушкин ставил ему в упрек донос на Павского, милейшего и добрейшего человека. Да и сама эта история ложится на митрополита Филарета густой тенью.
Примечание
*Экзегет – толкователь текстов Священного Писания
В статье рассказывается о трагической судьбе одного из самых интересных и замечательных людей России XIX века, духовнике Николая I - Павском. Первом переводчике Библии на русский язык, совершившем подвиг, аналогичный подвигу Иеронима (IV век), основоположнике русской библейско-исторической школы и первом исследователе особенностей русского языка, чьи труды стали классикой и до сегодняшнего дня пользуются неизменным интересом у специалистов- филологов.
Эпизод из истории астрофизических открытий "на кончике пера", героями которого являются Виктор Амбарцумян, Субраманьян, Чандрасекхар и сэр Артур Эддингтон.
Статья продолжает историю афонского монаха Максима Грека. В статье рассказывается о том, где Максим получил образование и как попал в Россиию. Как в России он трудился над переводами богослужебных книг, их исправлением и как вызвал гнев властителей за поддержку монахов-нестяжателей и осуждение великого княза Василия за желание заточить первую жену в монастырь и жениться на Наталье Глинской. В статье подробно рассказывается о мытарствах Максима по монастырям, его пытках и благочестивой смерти.
В тексте идет речь об афонском монахе, приглашенного князем Василием III в Россию для перевода книг библиотеки, составленной матерью Василия III, Софией Палеолог. В России в то время не было ни одного человека, знавшего греческий язык, а Максим Грек был по уровню подготовки равен Григорию Паламе. Такого просвещенного человека на Руси не было и его образованность стала камнем претконовения, поскольку в свете просвещения стали видны все нестроения русской православной церкви и жизни князей.
Гениальность - врожденный дар или развиваемый с годами талант? От жизнеописания одного из величайших сталинских палачей ген. комиссара гос. безопасности ОГПУ Генриха Ягоды к понятию о человеческой гениальности.
В статье рассказывается о трагической судьбе одного из самых интересных и замечательных людей России XIX века, духовнике Николая I - Павском. Первом переводчике Библии на русский язык, совершившем подвиг, аналогичный подвигу Иеронима (IV век), основоположнике русской библейско-исторической школы и первом исследователе особенностей русского языка, чьи труды стали классикой и до сегодняшнего дня пользуются неизменным интересом у специалистов- филологов.
Говорят, что в России, чтобы получить признание, надо жить долго или вовремя умереть. Но это не всегда так. Есть имена людей, которые при жизни были настоящими стяжателями Духа Святого и первопроходцами мысли, опередившими современность на несколько десятков лет, но в силу этого непонятые, возбуждавшие зависть у тех кто хотел их если не уничтожить, то унизить; людей, проигравшие в земной жизни, но выигравшие в вечности и истории.
Снежный Барс» - Глеб Агафонов (Об альпинизме, встречах с Ю.Визбором и Снежном человеке)
Вивьен Вествуд и ее экстремальные коллекции - одежды, обуви и аксессуаров. Это явно не стандартные модели.
В год четырехсотлетия дома Романовых те места, в которых побывала давным-давно, окрашиваются сегодня другой значимостью и другими смыслами, более нагруженными русской историей и русским взглядом. Юная шестнадцатилетняя принцесса из маленького Французского городка, а по сути – немецкого княжества с небольшим городком Монбельяр в центре, решает судьбу России на долгие сто лет. Решает своей ментальностью, духом и воспитанием. Но Россия все-таки берет свое...
Новый творческий подъем у Пикассо опять связан с женщиной – молодой и амбициозной Франсуазой Жило. Сильная, независимая и неординарная она оказалась единственной, которую Пикассо не разрушил. С детства приученная отцом покорять вершины, союз с Пикассо она восприняла как соперничество. Но силы оказались слишком неравны. Его вернула к жизни Жаклин Рок, седьмая муза художника. К тому времени ему было уже за 70. Она сгладила его старость и одиночество.
Во второй части - рассказ о следующих двух периодах художника. Пикассо постепенно отходит от Ольги, выстраивая свой новый мир вдалеке, в новом замке, купленном специально для новой пассии – Мари-Терез Вальтер. От угловатых фигур мастер переходит к мягким округлым формам, которые словно плывут в невесомости. Но после разрыва с женой все рухнуло: он также неожиданно охладевает к своей пассии, как когда-то неожиданно ею пленился. Теперь рядом с ним умная и независимая Дора Маар.
Музей Пикассо, сегодня закрытый на реставрацию, тогда, 1993 году, произвел огромное впечатление, не меньшее, чем музей Орсе. И самое большое удивление было от того, как менялся стиль Пикассо от периода к периоду, от женщины к женщине. Женщина помогала ему разобраться в себе, в понимании внутреннего мира женщины, которая тогда была рядом с ним, обрести новое дыхание. В первой части речь идет о трех музах художника: Фернандо Оливье, Марсель Умбер (Еве Гуэль) и Ольги Хохловой.
Сент-Женевьев-де-Буа – огромный памятник ушедшей навсегда в прошлое России Дома Романовых. Аристократы, доблестные генералы, казаки, юнкера, цвет интеллектуальной и культурной жизни. Чужие там, чужие здесь. Они – нигде. Русское кладбище мысли и воинской чести… Кладбище, настраивающее на философские размышления. И приходится констатировать: история нашей страны такова, что с каждым новым поворотом она падает все глубже в бездну, постепенно вымирая и теряя силу возрождения.
Уникальный музей, собравший все шедевры искусства Франции конца XIX- начала XX века, музей – промежуточный между Лувром и музеем Современного искусства в центре Жоржа Помпиду. Им восхищаются, в него возвращаются, подолгу стоят перед великими полотнами Ван Гога, Тулуз-Лотрека, Ренуара, Гогена, Писсарро, Анри Руссо, Эдуарда Мане и Клода Моне и многих-многих других величайших художников мира, чьи полотна сегодня стоят миллионы на аукционах.
Первые впечатления о французах очень необычны. Общая цветовая гамма России и Франции прямо противоположны. Но самое удивительное, это, конечно, французская кухня. Званый обед: подходит конец первого модуля и высокое французское начальство решило с нами познакомиться. Конечно же, в честь такого события был и соответствующий стол. Чем он был знаменателен, чем удивил и какое оставил впечатление – об этом в новой части «Парижского дневника"
В народе отношение к Благовещению двойственное: с одной стороны Богородица, Архангел, с другой - Благовещение считается опасным днем, в который птица гнездо не вьет и девица косу не плетет. Благовещение считался днем «наоборот» и связывался с сумасшествием, а Благовестник радости Архангел Гавриил назывался «блаженным». Но оборотная сторона Благовещения встречала весну и пробуждение природы, на этот день существовали особые приметы и запреты.
Обсудить статью
