Невидимый Монастырь
Сегодня рассказ об удивительной женщине – Екатерине Васильевне Загорской, жившей в середине XIX века. О ней почти ничего неизвестно, но ее история, поразившая меня, стоит того, чтобы ее узнали и другие.
Натолкнулась на имя Екатерины Загорской в кратком примечании о. Павла Флоренского к письмам русского богослова Александра Матвеевича Бухарева. Он готовил их к публикации для журнала «Богословский Вестник». Примечание к письмам отсылает к воспоминаниям протоиерея В.Лаврского об о. Феодоре (Бухареве), с которым тот был знаком по Казани. Письма Александра Матвеевича написаны к духовно близким людям уже после снятия с себя монашеского чина.
К ним он обращался за помощью в период, когда ему отовсюду отказывали. После снятия монашеского сана Бухарев оказался в изоляции от общества и без средств существования. От голода умер ребенок, не доживший до года, от скудного питания и переживаний стала катастрофически быстро развиваться чахотка.
Но сегодня рассказ об удивительной русской женщине, которая тогда пришла на помощь Александру Матвеевичу. История ее стоит романа.
Загорская Екатерина Васильевна предстает в воспоминаниях современников старой девой, никогда не бывшей замужем. После определенных событий, о которых можно только догадываться, она надела черное платье, скрутила в кокон свои удивительно красивые длинные волосы и перестала участвовать в активной жизни, выбрав путь наблюдателя внешней жизни, заменив ее внутренне активной и полной благотворительности.
Наблюдателей и созерцателей у нас не любят, что тогда, что теперь, теперь – особенно. Говорят о них в пренебрежительно-покровительственном тоне, относя их к числу неполноценных: пенсионеров, инвалидов и прочих маргиналов, добровольно или вынужденно оказавшихся на обочине жизни. Вошли в моду активисты и позитивщики, убегающие от полноты жизни в той же мере, что и негативщики.
Выбору молодости Екатерина Васильевна сохранила верность на протяжении всей жизни, потому что то был ее выбор. У нее мог быть другой: она была молода, красива, богата, отец - статский советник и врач – оставил хорошее наследство в виде многочисленных заводов на Урале. Она могла выйти замуж, как ее сестры, но сделала другой выбор - путь благотворительности и жертвенного служения близким. Прожив до глубокой старости, она оставила о себе добрую память, которая постепенно, с годами, стала исчезать.
Она никогда не вела публичной жизни, о ней мало кто знал, как и сегодня, отшельнически-монашеский образ был ей впору. О ней только и остались, что воспоминания известного протоиерея, и то в связи со страстотерпцем А.М. Бухаревым, да несколько слов в воспоминаниях современников. О ней нет никакой информации даже в Интернете, где, казалось бы все можно найти. Настолько память о ней оказалась коротка и выборочна.
Все свое богатство, время, силы она посвящала другим, став благотворительницей и благодетельницей многих и многих бездомных, крестьян, пансионеров, ежемесячно получавших от нее свой пансион. У нее всегда было много девочек, которых содержала, обучала, воспитывала. Она не тяготилась этим, напротив, так их любила и настолько была привязана, что даже краткое расставание на два-три дня приносило ей невыразимые страдания, боль и слезы.
Жила она для своих крестьян и домочадцев, заменивших ей семью, близких, друзей. Многочисленных детей, всегда окружавших ее, она выдавала замуж, нанимала им учителей и гувернеров. А.М. Бухарев часто, когда служил в Казани, бывал в доме Екатерины Васильевны, потому что там было всегда много детей. Он сравнивал их с незахватанными, незагрезненными и незатертыми серебряными гривенничками, чистыми и не обезличенными жизнью.
Потом у выросших детей снова появлялись дети, и снова Екатерина Васильевна заботилась о них. Так проходила ее жизнь в этом «оригинальном монастыре», в деревне, в 10 км от Казани, в котором была своя игуменья - сестра Загорской – Варвара Васильевна Любимова, бывшая замужем, но не имевшая детей и тоже привязавшаяся к одной из своих воспитанниц, был свой казначей – дочь купца-книгопродавца, своя будильница и, конечно, свои насельницы – дети и домочадцы. Был свой женский мир, который удалось создать двум замечательным русским женщинам, двум сестрам, о которых нам почти ничего неизвестно.
Это удивительная история. Имена сестер Загорских, некогда живших в Казанской губернии, прочно вошли в мой круг имен, которыми мы окликаем и узнаем друг друга. Имена, которыми каждый населяет свой «невидимый монастырь».
Алевтина Гайкова.
Нарядных витрин и низко опущенные плечи бедняка Бедняки — это не только пенсионеры. Это и веснушчатый мальчишка, который,
Благовещение – один из самых больших и почитаемых праздников. Особенно красиво, поэтично и богословски ясно праздник предстает в Богослужении. Оно построено на диалоге Архангела Гавриила и Девы Марии, постепенно разворачиваясь от смущения архангела тем, что он узнал тайну Боговоплощения и что должен ее донести Богородице, до смиренного согласия Отроковицы послужить делу спасения рода человеческого.
В первую очередь речь, конечно же, пойдет о преподобном Ниле. Нил Столобенский родился в конце XV века в древних Новгородских землях – в Деревской пятине, в Жабенском погосте Валдайского уезда. Кто были его родители, и как его звали в миру, неизвестно.
Удивительная духовная связь cложилаcь с озером Селигер – недаром все, кто хоть однажды посетил его, возвращаются сюда вновь и вновь. Великолепные пейзажи, превосходная рыбалка, познавательные экскурсии по великим святыням Селигерского края никого не оставляют равнодушными.
В Первом послании к Коринфянам 10:11 говорится: «Все это происходило с ними, как образы». Библия дает историю израильтян как пример для нас в целях нашего назидания. Существует внешнее различие между работой Бога в Ветхом Завете и Его работой в Новом Завете, но в принципе они одинаковы. Сегодня принцип работы Бога тот же, что и в прошлом.Бог избрал израильтян, чтобы они стали Его народом; Он же избрал и кого-то из язычников, чтобы они тоже стали Его народом (Деян. 15:14).
Каждый из нас, несомненно каждый обладает драгоценностью, которую носим в своем сердце. Кто-то отдает это сокровище без остатка, кто-то иногда делится крупицами, а кто-то вовсе забыл и даже не делает попыток вспомнить о том, чем обладает. Это сокровище – безусловная любовь.
Я изложил своё мнение о религии, религиозности и нравственности в книжке «Принципы Природной этики в трех эссе…». В ней изложил и свои ответы на ряд, интересовавших меня вопросов, в частности, такой: все ли религии имеют нравственную базу? Естественно, рассматривал лишь мировые религии – иудаизм, христианство, ислам, буддизм, индуизм. И только у христианства, к полному своему изумлению, нравственной базы не обнаружил...
Мы – православные христиане веруем в Единого Бога, во Св. Троице славимого: в Отца, Сына и Св. Духа, в Троицу Единосущную и Нераздельную. Бог-Отец «так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного» за спасение мира (Иоанн. 3: 16); а Сын Божий – Господь Иисус Христос по той же божественной любви «Себя предал за Церковь» (Ефес. 5: 25), т.е. пострадал за всех верующих, «да будет Церковь свята и непорочна».
Исполнителей много, и даже самых выдающихся. Но мало тех, кто не только исполнитель, но еще и мощная личность. Сочетание того и другого с умением до тонкостей и самых глубин входить в произведение исполняемого автора – таким был единственный - Святослав Рихтер. Но мало кто, любя исполнительское мастерство Рихтера, знают о его внутренней сложной жизни, кто понимает его трагедию. Говорят, он был очень жизнерадостным, любил жизнь, но все-таки на родине он был скорее чужестранцем, чем своим.
Иеронимус Босх – очень необычный художник и мало кто из современников может понять его диковинные символы, изображенные в виде животных – кошек, жаб, змей. Но в его картинах есть что-то завораживающее и проникающее в подсознание, даже если не всегда понимаешь изображенное. Его триптих «Страшный суд» - не исключение. Особенно интересно сравнивать его с православной иконой Страшного суда. У Босха движение идет по горизонтали, а не вертикали, и чем выше – тем мрачнее.
Можно ли жить готовыми рецептами, выработанными человечеством, но не пропущенными через собственное сердце, через собственный опыт? Мне очень близко то, как решил этот вопрос Рембрандт в картине «Возвращение блудного сына». Великий мастер, великая судьба и великая философская картина, звучащая как слова Господа «Свершилось». Последняя точка и последнее слово того, кто познал в жизни все и сумевший выразить это в одной единственной - последней - работе – «Возвращение блудного сына»...
В год четырехсотлетия дома Романовых те места, в которых побывала давным-давно, окрашиваются сегодня другой значимостью и другими смыслами, более нагруженными русской историей и русским взглядом. Юная шестнадцатилетняя принцесса из маленького Французского городка, а по сути – немецкого княжества с небольшим городком Монбельяр в центре, решает судьбу России на долгие сто лет. Решает своей ментальностью, духом и воспитанием. Но Россия все-таки берет свое...
Новый творческий подъем у Пикассо опять связан с женщиной – молодой и амбициозной Франсуазой Жило. Сильная, независимая и неординарная она оказалась единственной, которую Пикассо не разрушил. С детства приученная отцом покорять вершины, союз с Пикассо она восприняла как соперничество. Но силы оказались слишком неравны. Его вернула к жизни Жаклин Рок, седьмая муза художника. К тому времени ему было уже за 70. Она сгладила его старость и одиночество.
Во второй части - рассказ о следующих двух периодах художника. Пикассо постепенно отходит от Ольги, выстраивая свой новый мир вдалеке, в новом замке, купленном специально для новой пассии – Мари-Терез Вальтер. От угловатых фигур мастер переходит к мягким округлым формам, которые словно плывут в невесомости. Но после разрыва с женой все рухнуло: он также неожиданно охладевает к своей пассии, как когда-то неожиданно ею пленился. Теперь рядом с ним умная и независимая Дора Маар.
Музей Пикассо, сегодня закрытый на реставрацию, тогда, 1993 году, произвел огромное впечатление, не меньшее, чем музей Орсе. И самое большое удивление было от того, как менялся стиль Пикассо от периода к периоду, от женщины к женщине. Женщина помогала ему разобраться в себе, в понимании внутреннего мира женщины, которая тогда была рядом с ним, обрести новое дыхание. В первой части речь идет о трех музах художника: Фернандо Оливье, Марсель Умбер (Еве Гуэль) и Ольги Хохловой.
Сент-Женевьев-де-Буа – огромный памятник ушедшей навсегда в прошлое России Дома Романовых. Аристократы, доблестные генералы, казаки, юнкера, цвет интеллектуальной и культурной жизни. Чужие там, чужие здесь. Они – нигде. Русское кладбище мысли и воинской чести… Кладбище, настраивающее на философские размышления. И приходится констатировать: история нашей страны такова, что с каждым новым поворотом она падает все глубже в бездну, постепенно вымирая и теряя силу возрождения.
Обсудить статью
