Двойники: Печёрин-Чижов. Часть2. Чижов
«Если судьба не отпустила нам таланта быть знаменитым, то почти всегда есть возможно делать дело, которое приносит пользу".
Этот эпиграф Чижов поставил к своей первой юношеской переводной работе о паровых машинах, мистически сделав его прологом и эпиграфом к своей жизни тоже. А позднее, в дневнике, еще раз уточнит: "Девиз мой: дело, после него — дело и после всего — дело; если есть дело, оно меня сильно радует".
Так под лозунгом дела прошла вся его жизнь, а вместе с ней сформировалась и жизненная позиция, и умонастроение, и судьба.
Федор Васильевич – замечательная личность в русской истории, прямая противоположность Печёрина. Он был чуть младше и родом из русской дворянской семьи, правда, бедной, но со священническими корнями.
Дворянство отец семейства Федора получил после многолетней службы на поприще образования, учителя истории, мифологии и философии. Дослужился отец до класса, давшего ему право на потомственное дворянство.
Федор навсегда сохранил память о своем родовом гнезде, став убежденным славянофилом и даже старообрядцем, в отличие от западника-Печёрина, на знамени которого было начертано «свобода личности, независимость и справедливость».
Образ делового человека, крепкого купца и крупного промышленника-буржуа настолько стали сущностью Чижова, что глядя на его портреты безошибочно можно сказать, чей это лик.
Воспитывался Федор Васильевич в строгих православных традициях, с четкими нравственными ориентирами, которые стали главным мерилом всей его последующей жизни и деятельности. Нравственность и подённый труд - два столпа, на которых Чижов выстроил свою судьбу.
Деньги, большие деньги, стали только результатом воплощения этих принципов. В положительном смысле личность Чижова настолько выигрывает в сравнении с теперешними бизнесменами, на вратах которых прибиты совсем иные щиты, что даже смешно их сравнивать.
Путь Чижова был не менее тернистым и извилистым, чем путь Печёрина. Как и Печёрин, он был замечен еще в студенчестве и, как блестящего студента, с дипломом кандидата наук его, по окончании Петербургского университета, оставляют на кафедре прикладной математики преподавателем. Через 4 года он защищает магистерскую диссертацию и становится профессором.
Интересно, что в первый год преподавания Чижов был настолько беден, что ему пришлось на первое занятие прийти в студенческой форме, чтобы выглядеть хоть как-нибудь прилично.
Он было настолько не комильфо, что преподаватели скинулись и выделили ему сумму на приличествующий преподавателю костюм. Так начался его путь от бедного преподавателя в миллионеры, превращения в крупного финансиста и промышленника.
В год защиты диссертации Чижовым Печёрин, с которым он сдружился в кружке Никитенко, оставил Россию и писал Чижову из-за границы, чтобы он согласился участвовать в американском проекте: уехать и организовать в Америке свою коммуну.
Чижов, однако, наотрез отказался, сказав, что его все устраивает и менять свою жизнь он не желает. Надо заметить, что его взгляды не были столь радикальными, как у Печёрина. В его дневнике есть восторженная запись о Николае I, которым он восхищался и даже любовался. Отказ был естественным.
Чижов стал усердно заниматься наукой. Однако через девять лет он резко меняет математику на искусство и уезжает вместе с богатым украинским семейством Галаган, в котором жил его воспитанник, в Италию. Он рассчитывал, что им будет написана всемирная история искусства.
Однако, кроме нескольких статей по искусству, ему ничего сделать на этом поприще не удалось. В конце концов, когда ему было 45, он оценивает этот путь как сбой в жизни.
ВИталии он сближается с русскими художниками Ивановым, Бруни, Айвазовским, Моллером, гравером Иорданом, а также с Гоголем, к которому относился в годы его преподавания в университете несколько свысока, т.к., в отличие от Чижова, Гоголь попал в университет по протекции Жуковского и Пушкина.
Так постепенно Чижов входит в круг русской богемы. Он стал печатать статьи о некоторых художниках и уже тогда помогал многим из них. Однако, самое главное в жизни Чижова было впереди. В Италии он сближается со славянофилами и староверами.
Эти встречи становятся определяющими в его последующей жизни. Началось все со знакомства через Гоголя с Языковым, у которого были родственники в кругу славянофилов: его сестра была замужем за А.Хомяковым, известным русским богословом и философом.
Потом в течение трех лет были путешествия по славянским землям: Истрии, Далмации, Черногории, где его, как русского человека, очень тепло принимали. Там он искренне проникся славянским вопросом, стал славяноманом, помогал бедным православным храмам, закупая на свои средства священную утварь. В славянстве он стал видеть зарю нового человечества и его возрождение.
Он отрастил бороду, постригся под кружок, стал похож на купца и раскольника-старовера. И внутренне он полностью принимает их идеологию жизни. В Петербурге, знавшие его как преподавателя, очень удивлялись внешней перемене Чижова, считая это игрой в славянство.
Позднее он сойдется со многими крупными промышленниками-староверами: И.Морозовым, его сыном Саввой Морозовым, который после смерти Чижова станет его душеприказчиком, Мамонтовым, Третьяковым и др..
По возвращении в Россию, где его заподозрили в подготовке славянской революции, Чижова арестовали. Две недели его содержали в Петропавловской крепости, а потом сослали на Украину, запретив ему селиться в обеих столицах.
Поскольку Чижов к тому времени остался почти без средств, он начал в ссылке, в местечке недалеко от Киева, свою первую предпринимательскую деятельность: решил разводить шелкопряда и выпускать русский шелк.
До некоторой степени ему это удалось: он покупает небольшой домик, окапывает его рвом, разводит сад для шелкопряда, нанимает нескольких работников и пробует привить шелковое заведение крестьянам, бесплатно раздавая червяков-шелкопрядов.
Здесь он начинает интересоваться философией и закаляет свою силу воли. Так прошло 10 лет. Результат того периода – две медали и книга по шелководству, сильная воля и окончательная решимость начать делать дело: искусство он рассматривает как сбой и баловство.
После ссылки, в 1857 г., он возвращается в Москву. Здесь уже влияние староверов и купцов становится для него определяющим. Ему уже 46, жить оставалось двадцать лет. И он с головой уходит в работу, в реализацию социально-экономической программы купцов и славянофилов.
Купцов он рассматривает как наиболее близкий народу слой, как людей, готовых работать до седьмого пота. Отныне он посвящает свою жизнь купечеству. Мечты о всеславянстве закончились.
Он становится редактором журнала «Вестник промышленности», потом – приложения к нему «Акционер». Начинает активно сотрудничать с крупными промышленниками: В. К. Крестовниковым, И. Ф. Мамонтовым, П. П. Малютиным, С. М. Третьяковым, А. И. Кошелевым, Т. С. Морозовым, И. А. Ляминым, К. Т. Солдатенковым, В. А. Кокоревым и другими.
Чижов начинает активно продвигать проект по строительству железной дороги от Москвы до Сергиева Посада. Нужна была железная воля и дипломатия, чтобы сломать российские стереотипы о неполезности дорог к местам паломничества. Она у него была. Уже через 4 года дорога начала действовать. Монахи Сергиево-Троицкой Лавры были глубоко признательны Чижову. Потом дорога будет продлена до Ярославля.
Чижов начинает активную протекционистскую политику в пользу национальной промышленности и отказа от иностранного капитала. Он пишет записку Александру II о необходимости реорганизации системы управления промышленностью и торговли, которую категорически отклонили в Комитете финансов. Но он не сдавался.
Используя общественность и СМИ в давлении на правительство, он активно защищает свободу частной собственности, выступает против крепостного права и сословной системы, за право предпринимателей участвовать в политическом и хозяйственном управлении России, за прогрессивную шкалу подоходного налога, за учреждение купеческих съездов, за сеть железных дорог, за создание частных акционерных кредитных учреждений и так далее и тому подобное.
Он создает план по выкупу иностранного капитала, вложенного в железные дороги России. План удается. Но прибыль учредителям должна была пойти только через 18 лет. Это означало, что лично он ее никогда не увидит.
В 1867 г. открывается первый купеческий банк. Его приглашают туда работать. Потом он создает «Купеческое общество взаимного кредита» и становится крупным финансистом. Однако, Чижов не любил деньги и постоянно вкладывал их в дело, считая, что если они остаются на руках, то губят человека.
Как истинный патриот, он выступает за развитие глубинки и включение ее во внутренний рынок России. Мечтает возродить идею Ивана Грозного о столице России в Вологде. Для этого он начинает вкладывать в развитие северных земель, Мурманска и Архангельска.
Создает «Товарищество Архангельско-Мурманского срочного пароходства», вкладывая туда все свои средства. Дело шло тяжело и только после смерти основателя оно встало на ноги. Чижов стал крупным меценатом, его благотворительность была широко известна. Он помогал всем, кто к нему обращался, но не любил тех, кто относился к делу спустя рукава.
Федор Васильевич так и не женился. Говорят, что у него была внебрачная дочь, мать которой умерла при родах. Поэтому после смерти он оставил завещание, в котором весь свой капитал (около 10 млн. рублей) направлял на развитие народного просвещения и медицины.
На эти деньги в его родной Костроме было открыто 5 технических училищ и родовспомогательная больница. Чижов добровольно стал душеприказчиком Н.В.Гоголя, занимаясь выпуском его собрания сочинений, отправляя все вырученные деньги сестрам Гоголя, жившим только на эти сборы.
Федору Васильевичу Чижову планировали поставить памятник, но не успели: грянула революция и его имя, как крупного капиталиста и миллионера, было забыто.
Таким был визави Владимира Сергеевича Печёрина. И кто из них двоих был больше русским? Никто не ответит однозначно.
Обсудить статью
Один – идеалист, другой – практик, один дружил со словом, другой с делом. Два антипода. Но у одного, который для России сделал так много, не сохранилась даже могила, а про другого помнят, читают, к его могиле в Дублине водят экскурсии, монахи ухаживают за могилкой и гордятся им. Про одного помнят только в его родной Костроме, да и то только в тех училищах, что были основаны на его деньги, а про другого знают и и изучают на католическом западе и в православной России. Две судьбы, две истории
Правление Павла I было скоротечным, за это время он успел сделать очень много, но также много у него появилось врагов. И дали они ему править всего четыре с небольшим года. Этот небольшой период царствования вместил в себя поход Суворова через Альпы, победу Ушакова в Средиземном море, создание новой и могучей русской армии, ограничение прав дворянства в пользу крестьян и многое другое, что вывело Россию на новый уровень развития и позволило ей в дальнейшем только укреплять свое могущество.
Гатчина для Павла I стала монастырем, местом размышлений, уединения, семейного счастья. За время ссылки на окраину Петербурга, Павел создал свой проект государственного устройства, из которого 38 пунктов успел реализовать. Здесь он создал совершенно новую, боеспособную, хорошо обученную и дисциплинированную армию, которая выстояла в войне с Наполеоном в 1799 и 1812 году. Здесь он выносил тот проект наследования престола, который раз и навсегда положил конец царским переворотам.
Самой противоречивой, малопонятной, трагической и несчастной фигурой в доме Романовых является Павел I. С младенчества обросший легендами и небылицами, с рождения не любимый матерью, обожаемый бабушкой и близкими ему людьми, воспитанный в лучших традициях своего времени и находившийся в фактической ссылке в Гатчине Павел Первый сумел вынести из всего не только негатив. Он сделал Гатчину своей экспериментальной площадкой, благодаря которой Россия выиграла войну 1812 г.
Один – идеалист, другой – практик, один дружил со словом, другой с делом. Два антипода. Но у одного, который для России сделал так много, не сохранилась даже могила, а про другого помнят, читают, к его могиле в Дублине водят экскурсии, монахи ухаживают за могилкой и гордятся им. Про одного помнят только в его родной Костроме, да и то только в тех училищах, что были основаны на его деньги, а про другого знают и и изучают на католическом западе и в православной России. Две судьбы, две истории
Владимир Печерин. Многие и не слышали о нем, помня только школьного Григория Печорина. А между тем Владимир Печерин был его прообразом. Владимир Печерин – вечный странник и архетип русского интеллигента. Он был выходцем из дворянского рода, бежал от родителей как из Содома, поступил в Петербургский университет и, как блестящий знаток филологии, был направлен на стажировку в Берлин. По ее окончании его ждало блестящее профессорское будущее. Но он предпочел совсем другую жизнь.
Рихтер и Гульд остались в истории музыки и культуры как великие музыканты-исполнители, как личности, масштаб которых оказал огромное влияние на все музыкальное пространство. Но ни тот, ни другой не имели учеников и своей школы, они не были преподавателями, хотя Гульд много сделал, чтобы вновь открыть забытые имена. Но главное, что их объединяет, это совершенная самобытность каждого, умение оставаться собой во всех обстоятельствах, глубина проникновения в музыку и беззаветное ей служение.
Гленн Гульд - музыкальный исполнитель удивительный. О нем много сказано, наверное, больше, чем о ком-либо другом. О его эксцентричности, замкнутости, приверженности к студийным записям, абсолютном неприятии концертной деятельности в залах, где чувствовал себя как медведь в цирке. Но он был очень свободным, в отличие от Станислава Рихтера. Он мог позволить себе такую эксцентричность. Глядя на него, никак не скажешь, что это затворник. Просто ему так нравилось жить и творить.
Исполнителей много, и даже самых выдающихся. Но мало тех, кто не только исполнитель, но еще и мощная личность. Сочетание того и другого с умением до тонкостей и самых глубин входить в произведение исполняемого автора – таким был единственный - Святослав Рихтер. Но мало кто, любя исполнительское мастерство Рихтера, знают о его внутренней сложной жизни, кто понимает его трагедию. Говорят, он был очень жизнерадостным, любил жизнь, но все-таки на родине он был скорее чужестранцем, чем своим.
Творчество любого поэта всегда уникально, особенно гениального. Марина Ивановна Цветаева, безусловно, относится к числу последних. Как и под чьим влиянием сформировался ее талант, что было главным в ее поэзии, какая философия лежит в основе ее творчества? Цветаева очень глубокий поэт, сложный и многоплановый. Ее стихи сразу можно узнать по тому, как поэт обращается с языком: она слушает его, проговаривает один и тот же смысл разными словами и звуками, всматривается и вчитывается в каждое слово
Семнадцатое июля – день памяти расстрела царской семьи Романовых. Царственная семья, хоть и прославлена, но только в лике страстотерпцев. Страстотерпцы – те, кто принял мученическую кончину не за веру, как мученики первых веков, а за непротивление злу насилием, за добровольное терпение страстей и мучений от единоверцев. Этот подвиг в древней Руси почитался равным подвигу подражания Христу, Его вольным страстям, добровольной смерти и жертвенности.
Самое трудное в жизни человека понять и принять свободу. Для меня свобода тоже загадочна, трудна и труднообъяснима, но к ней стремятся и о ней говорят говорят все. Так можно ли самому, добровольно, избрать свободу или лучше смотреть на нее со стороны? Почему за нее идут на каторгу и в тюрьму? Что завораживает в ней и что неотвратимо притягивает, как притягивает к себе бездна? И каждый ответит на эти вопросы по-своему. Но я понимаю и тех, кто не выбирает свободу.
Правление Павла I было скоротечным, за это время он успел сделать очень много, но также много у него появилось врагов. И дали они ему править всего четыре с небольшим года. Этот небольшой период царствования вместил в себя поход Суворова через Альпы, победу Ушакова в Средиземном море, создание новой и могучей русской армии, ограничение прав дворянства в пользу крестьян и многое другое, что вывело Россию на новый уровень развития и позволило ей в дальнейшем только укреплять свое могущество.
Сложно объяснять то, что надо самому пережить. Праздник музыки в Париже относится к таким - необъяснимым и вселенским событиям, разворачивающимся на маленьком кусочке земного шара, но, по сути, являющимся моделью всемирного единения человечества. Праздник музыки в Париже, проходящий раз в году в день летнего солнцестояния, сам по себе имеет глубокий философский смысл, не только и не столько музыкальный, хотя и это тоже есть, но только как повод. Мне посчастливилось быть на этом празднике.
Есть художники-концептуалисты, есть реалисты и моренисты, а есть художники-философы, которых сложно понять, а тем более принять. Такими были Сезанн, Пикассо, Климт, Мунк…На русской почве когда-то их тоже было немало: Малевич, Шагал, Кандинский, Филонов. Советская власть с годами выкосила всех. Но постепенно вновь народилось поколение художников, которых активно коллекционируют. К числу таких удивительных русских художников перестроечной волны принадлежит и Василий Шульженко.
У Кнута Гамсуна была долгая жизнь: родившись в 1859, умер он только в 1952 году. На его глазах Норвегия превращалась из аграрной страны в промышленный регион, рушился сельскохозяйственный уклад, гибла интеллигенция, мелкий предприниматель, разорялся патриархальный строй, близкий Гамсуну с детства, гибла природа. Человек постепенно превращался в винтик огромной машины. Что чувствует человек, попадая в этот беспощадный мир, как ему выжить, не потеряв достоинства? Об этом книги Гамсуна.
Кнута Гамсуна называют норвежским Достоевским. Это не случайно: Гамсун очень похож на русского писателя не только проблемами, но и стилем, и проникновением в тонкий душевный мир человека, и каким-то своеобразным тонким юродством… Эту схожесть отмечают все специалисты и неспециалисты. Гамсун – импрессионист в описании природы; тонкий психолог - в описании отношений между мужчиной и женщиной; глубокий философ – в постановке вечных вопросов о смысле жизни и свободе.
