На Пороге Тоталитаризма?

1.Выражаясь терминами, изобретенными Львом Гумилевым, можно сказать, что Латвии, как и всей объединенной Европе грозит пассионарный взрыв. Во всяком случае, предпосылок для этого взрыва имеется в избытке. В соседней России этот процесс уже начался с приходом к власти Путина. Власть становится все более централизованной, вертикальной, не терпящей возражений. В принципе, почва для этого начала готовиться еще двадцать лет назад, когда страну представлял алкоголик, крайне неприятные лица вроде Егора Гайдара, Валерии Новодворской, Анатолия Чубайса проповедовали демократические принципы, откровенно возбуждая у народа отвращение к ним. Не лучшим образом выглядит, и по сей день КПРФ, как ЛДПР и прочие партии. Если кто-то и голосовал за эту оппозицию, то только, чтобы не голосовать за боевого демократа и его команду. Получилось так, что кроме Путина в России просто не было серьезных политиков, внушающих народу хоть какое-то доверие. Народ настолько устал от того цирка, который творился наверху, что уже мечтал о приходе диктатора в ежовых рукавицах и видел в нем спасителя от смуты, неопределенности, неуверенности в завтрашнем дне.

В данном случае будет уместным провести исторические параллели, вспомнить Италию до прихода к власти Бенито Муссолини и фашистов. Советская пропаганда не упоминала о том, что он был потомственным социалистом и называл социализм кровью, бегущей по его жилам. Советские люди видели в нем некоего изверга, который обманным путем, с помощью денег олигархов пришел к власти. Однако не следует забывать о том, какие удары он нанес по мафии, которая именно по этой причине оказывала большую поддержку союзным войскам. Даже советской пропаганде трудно игнорировать тот факт, что большая часть итальянцев, все же, была лояльна к его режиму. И объяснять популярность фашистов тем, что они всех просто запугали трудно, ибо и теперь живут люди, которые бескорыстно любят Сталина, Муссолини, Улманиса, Пилсудского, Франко, Гитлера. Сегодня же их никто не запугивает, даже напротив.

Что творилось в Германии и Австрии до прихода национал-социалистов к власти? Демократия на Ельцинский манер, развал экономики, польские гастарбайтеры, разгул преступности, инфляция, ростовщичество, которым занималась в основном иудейская часть населения. Это можно увидеть в книгах одного из самых известных антинацистов, Эрих Марии Ремарка. Читая про Августа Тельмана, Розу Люксембург и прочих немецких коммунистов и их сторонников, советские граждане просто недоумевали, каким образом немецкий народ допустил такую ошибку в большинстве своем, предпочтя нацистов. Какие же для этого нужны основания, причины? И тут рассказы о том, что творилось в Баварской Советской Социалистической Республике в краткий момент её существования, выглядят не такой уж клеветой. Основной массе населения было в сущности все равно кого поддерживать, только бы этой демократии пришел конец и к власти не пришли красные. Этим и можно объяснить популярность среди благочестивых бюргеров такой личности, как Эрнест Рэм, который был откровенным гомосексуалистом, экстремистом, максималистом. Это так же объясняет то, что большинство германцев охотно поверили в то, что рейхстаг подожгли красные, не смотря на то, что вся эта провокация была шита белыми нитками.

Если где-то приход диктатора и встретил организованное сопротивление, то это в Испании. Не смотря на политическую гибкость Франко, большая часть населения все же была против него. Тем не менее, он опирался на наиболее дееспособную часть населения – военных. А так же его поддержали коллеги диктаторы. Решающую роль в поражении оппозиции франкистов сыграл внутренний раскол, причиной которого были не вовремя начавшиеся по советской инициативе партийные чистки. Это был удар в спину, который нанесла республиканская армия, поддерживаемая СССР, народному ополчению и интернациональным бригадам, которое состояли в основном из троцкистов и анархистов. Получилось, что советской стороне было важнее уничтожить своих красных собратьев, нежели фашистов. Эти, долго скрывавшиеся от мировой общественности, факты навели Джорджа Оруэла, как непосредственного участника тех событий на мысль о том, что существует одно, мировое правительство, которое намеренно разделяет мир на враждующие блоки, главы которых ему беспрекословно подчиняются.

Все же у каждого диктатора были свои преданные сторонники. Тот же Франко никогда бы не победил в гражданской войне, если бы за него не воевало множество простых крестьянских и рабочих парней, на запугивание которых у него вряд ли бы хватило материально заинтересованных в приходе его к власти офицеров. Выбор многих сынов народа основывался именно на сравнении ситуации в тылу враждующих сторон, которое складывалось явно не в пользу оппозиции. Гражданская война в России вряд ли длилась бы столь долго и была такой масштабной, если бы сравнение жизни в тылу у большевиков и их противников складывалось бы исключительно в пользу первых. Еще в школьные годы, когда я читал учебник по истории, я не мог понять, как белым удалось набрать такие большие армии, и как им удавалось убедить простых граждан воевать неизвестно за что, когда большевики такие правильные, прогрессивные, справедливые, когда правота их дела так очевидна. Да и какая идея была у белых? Царь неизвестно где, вместе со всеми законными наследниками. В бога широкие массы верили постольку поскольку, их интересовали более приземленные вещи, вроде заводов и земли. Причем, белые армии разъедали внутренние противоречия. Генералы не могли поделить между собой власть, и сказать подчиненным, что конкретно собираются делать после того, как возьмут Москву и Петроград. О родине понятия многих граждан Российской Империи резко изменились после февральской революции. Чуть ли не каждая деревня начала подумывать об автономии. Получается, что для того, чтобы пойти воевать против большевиков, обещавших светлое будущее на всей планете, за совершенно непонятных, бесперспективных белых, нужны были очень веские причины.

Однако вернемся в Прибалтику! После окончания Первой Мировой Войны трех республиках воцарилась независимая демократия под протекторатом Великобритании, как, впрочем, и в остальной Западной Европе. Правительства меняются не по дням, а по часам, но подобная демократия не особенно радует население, которое не выказывает никакого возмущения, когда к власти приходят диктаторы, запрещают все политические партии, берут прессу под жесткий контроль, организовывают общество стрелков-патриотов, откровенно симпатизируют фашистам, фалангистам, национал-социалистам, организовывают небольшие каторги для тунеядцев. А почему бы и нет? Спрашивают друг друга граждане. К чему вся эта демократия, если лично нам от неё никакого толка? А то, что закрывают школы национальных меньшинств и запрещают их представителям говорить на родном языке в парламенте и на работе, так это даже хорошо, наш язык не исчезнет. В айзсарги никто никого насильно не тянул, как и в аналогичные организации в Литве и Эстонии, причем туда шли отнюдь не сынки буржуа, а рабочие и крестьянские парни и девушки. Отсюда следует, что для поддержки диктатора множеством людей были достаточно веские причины. И причины эти схожи с теми причинами, которые побуждают молодых людей в исламском мире вступать в экстремистские организации. Кто-то от безысходности лезет на вантовый мост и совершает публичное самоубийство, а кто-то начинает свою борьбу, как Адольф Гитлер.

Как мы видим на множестве примеров истории, смутное время, неминуемо кончается пассионарным всплеском. Иногда он влечет за собой резкие перемены, даже гражданскую войну, как в Испании, иногда проходит относительно мирно, как в Латвии 1934 года или сейчас в России и республике Беларусь, когда к власти пришел Лукашенко. Из этого следует то, что вся Европа стоит на пороге такого переворота. Каковой же будет диктатура в ЕС? Предположения того, что к власти в странах Союза придут ультраправые, националистические партии и объединение ждет распад, допустить достаточно трудно, если понаблюдать за тем, как настроено большинство европейцев. Не смотря на то, что многие из них в отчаянии, до фашизма и национал-социализма им далеко. Пресса же в каждой стране усиленно винит во всех бедах локальные правительства, обвиняя их в некомпетентности. А кто компетентный? Да, именно, чиновники из Брюсселя куда компетентнее латышских, греческих, ирландских. Сейчас европейские чиновники дают кредиты, чтобы вытащить нечастные страны из долговых ям, в которые они угодили по вине своих правителей. Напрашивается вывод – долой локальных чиновников, и да здравствуют европейские!

То и дело в газетах появляются статьи о том, насколько роскошно живут чиновники, пока народ бедствует. И народ совершенно не возражает, когда в новостях сообщают о том, что теперь Брюссель, будет жестко контролировать финансовую систему каждой страны члена ЕС. С этим согласны и финны, и немцы, и голландцы, которым сказали, что им придется вернуть долги, которые сделали греки, испанцы, португальцы, ирландцы. С этим согласны и те же испанцы с греками, потому, что не хотят, чтобы весь этот кошмар повторился, и жизнь как-то наладилась. Финансы в наши дни определяют, если не все, то очень многое. Во всяком случае, это может означать начало централизации в ЕС.

А разве Большой Брюссель такой плохой? В последнее время многие газеты начали печатать, что его требования затянуть потуже пояса к бедным не относятся. Они относятся как раз к богатым чиновникам, банкирам, олигархам. Именно для них требуют повысить налоги и за счет этих сборов помочь бедным. По их словам, оказывается, местные чиновники искажают факты, виня Брюссель в том, что сами натворили. Вывод из этого простой – пусть высшее руководство ЕС само наводит у нас порядок, без ненужных коррумпированных посредников. И какую реакцию может вызвать арест ныне и ранее действующих латвийских чиновников и политиков, суд над ними и их замену шведскими или бельгийскими у латвийской общественности? Демонстрации протеста? Стихийное освобождение их из-под стражи? Многое, конечно, зависит от того, как будут действовать иноземные чиновники, какими будут общеевропейские законы, по которым они будут работать. Возмущение подобные перемены может вызвать только, связанное с ними принятие в Европе единого языка, которым, скорее всего, будет английский. Ликвидация парламентов стран членов, в которые, к примеру, граждане Латвии не так давно кидали камни, вряд ли встретит какое-либо сопротивление, даже со стороны ультраправых. Почему бы и нет? Спросят друг друга греки, испанцы, латыши, румыны, болгары. Чем занимались в последнее время эти политики и чиновники? Повышали себе зарплаты и налоги для бедных, катались на служебных автомобилях, потеряв должность, получали пособия по безработице в несколько тысяч лат. Зачем содержать два парламента, и общеевропейский, и местный, а заодно и президента и огромный штат чиновников, которые норовят создать рабочие места для всех своих друзей и знакомых? А если общеевропейское руководство начнет борьбу с олигархами, будет национализировать ключевые отрасли экономики, то его противники рискуют быть побитыми его многочисленными поклонниками. Вопли о гибели множества самобытных культур и языков просто потонут в гуле оваций новой власти.

2.У каждой диктатуры есть своя идея. У национал-социалистов была идея подчинить все нации германской, а некоторые просто уничтожить. У фашистов отреставрировать римскую империю. Какая же идея будет у грядущей диктатуры объединенной Европы? Не исключено, что на политической сцене ЕС появится некая сильная личность, на популяризацию которой уйдет много средств. Маловероятно то, что эта личность будет превозносить одну нацию над другой. Скорее напротив, будет агрессивная политика равенства наций. Та толерантность, которую мы можем наблюдать сегодня, может принять крайние, радикальные формы и превратиться в тоталитарную философию. Фактически она уже стала тоталитарной. Слово «дискриминация», чем-то напоминает универсальную пятьдесят восьмую статью в период сталинской диктатуры в СССР. Стоит сейчас немцу или англичанину заявить о том, что он гордиться своей нацией, как на него тут же накинуться правозащитники, обвинят в расизме, повесят на него злодеяния нацистов, вспомнят Аушвиц и прочие концентрационные лагеря и миллионы их невинных жертв. А могут и просто заключить, что он такой же больной, как Брейвик, потому лучше его изолировать от общества, пока не натворил дел, не устроил теракта. От этой диктатуры достается всем, кто помнит свою национальность или является носителем какой-либо культуры или религии и собирает вокруг себя единомышленников. Любая активная деятельность рассматривается, как экстремизм.

Как же должен себя вести идеальный европеец? Он не должен афишировать свою религиозную или национальную принадлежность, не должен никого и ни за что агитировать и ни в чем убеждать. Конечно, никто не заставляет эмигранта из Индии в Англии брить бороду и не одевать привычную одежду, просто его не примут на работу, если он будет так выделяться из толпы. Какой-то он странный, подумают в агентстве по найму, лучше не рисковать. Лучше не брать на работу и ревностного испанского католика, который пытается с ним дискутировать на религиозную тему. Не стоит брать и правоверного мусульманина, который вчера попытался молиться на рабочем месте, или иудея, который не работает по субботам. А от поляка, который осмелился сказать, что не хочет работать рядом с чернокожим, стоит держаться подальше. Вряд ли какой-то работодатель захочет связываться с местным, который требует от приезжих знания своего языка, скандалит из-за этого. Лучше взять толерантного, которому нет дела ни до чего вокруг, который тихо делает свою работу, ни с кем не конфликтует, говорит только о погоде, постоянно улыбается, одет неприметно. В то же время они берут на работу кого угодно, если он соблюдает установленные нормы. Пусть человек будет нелегалом, а в прошлом террористом, который убил много людей, но он хорошо работает, прекрасно ладит со всеми окружающими, не ворует, не напивается, не опаздывает. Так стоит ли ему отказывать? Темное прошлое, фальшивый паспорт, но работники агентства по найму же не эксперты в этом деле. Мы видим, что все неправильные люди просто лишаются работы – источника всех благ, без которой вообще невозможно выжить. Подобная диктатура уже давно действует в США, подгоняя самых разных людей под один требуемый стандарт.

Когда население приведено к общим ценностям в супермаркете и у телевизоров, ему можно преподнести и другие ценности, более высшего порядка, дать четкие инструкции правильной жизни, а так же указать ему виноватых. То, что в ЕС виноватыми станут люди какой-либо определенной национальности или религии маловероятно. Скорее всего, топор репрессий обрушиться, прежде всего, на тех, кто чем-то выделяется из серой однородной толерантной массы. Далее расправа ждет власть имущих ныне, а после этого появится и внешний враг.

На данный момент идеальный европеец стремиться к личному материальному преуспеванию. Подобные мотивы явно не годятся для объединения людей в монолит государства и совместной работы или борьбы. Хотя европейские поселенцы довольно-таки успешно уничтожили или же поработили коренное население Америки, следуя именно за этой целью. Следуя этим целям, казаки осваивали большую часть земель современной России. Однако, не стоит забывать, что заряд энергии в обществе с такими ценностями хоть и не нулевой, но все же низкий. Вспомним поведение казаков во времена гражданской войны! Во время октябрьского переворота они занимают нейтральную позицию, фактически поддерживая этим большевиков, иногда откровенно им симпатизируя, уходят домой, не особо задумываясь над тем, что это за собой повлечет. Далее после репрессий, которые начали большевики, они поднимают против них восстание, объединяются с белыми против общего врага. При этом, надо упомянуть, что многие, кого красный террор не коснулся, предпочитают оставаться дома или пойти с красными. А стоит красным отойти подальше, как казаки перестают сотрудничать с белыми и не изъявляют никакого желания идти до Москвы, до победного конца. Главным образом из-за этого наступление белых и захлебывается, ибо так же, как и казаки ведут себя крестьяне в их армии. В родной деревне мир и покой, потому можно туда вернуться и работать на благо своей семьи или личного обогащения. Это дает возможность большевикам перегруппироваться и подготовить контрнаступление. Цели большевиков не давали им возможности остановить бои, когда враг ушел от родной деревни. Их ценности призывали их продолжать борьбу до полной победы мировой революции. Даже полвека спустя у советских солдат не возникало сомнений в необходимости воевать на Кубе, во Вьетнаме, Анголе, Бисау-Гвинее, Афганистане. В то же время множество американцев сомневалось в необходимости войны во Вьетнаме. И у этих сомнений были серьезные аргументы. Ведь высшая ценность американского общества – материальное преуспевание и безопасность американцев. А доказать недалекого ума фермерам, что их благополучию и безопасности придет конец, если Вьетнам станет красным достаточно трудно. Им попытались втолковать, что их сыновья должны погибнуть за торжество демократии в мире, без которой этому миру грозит коммунизм и гибель, но этой сказки надолго не хватило. Большая часть общества все же больше поверила тем, кто утверждал, что рядовым американцам будет ни жарко, ни холодно от того, какой режим во Вьетнаме, а красные такие же люди и с ними можно дружить. Если что-то и удерживало американское общество от разложения, распада, после которого его члены  начинают борьбу между собой, то это была красная угроза, а теперь это исламский терроризм, которые, как бы, угрожали преуспеванию американцев и их мирной жизни. Перед лицом этих угроз они должны объединиться, присягнуть флагу на верность, помогать друг другу, пожертвовать какой-то частью личного благополучия, ради того, чтобы спасти все.

3. Врагом тоталитарной Европы может стать любое такое же тоталитарное государство, созданию которого та же Европа может тайно посодействовать, дабы эти два государства подпирали друг друга мнимой конкуренцией. Хотя врагом этого государства могут быть объявлены и корпорации. Людей могут призвать к сплочению и совместным активным действиям с целью борьбы с экономическим кризисом путем реформации финансовой системы и сохранению экологии планеты путем переходом на возобновляемые источники энергии. Учитывая относительно высокий уровень образованности европейцев, эти идеи объединения будут не совсем абсурдными, как те, с помощью которых Пол Пот объединил кхмеров. Современных европейцев вряд ли, даже с помощью насилия, можно будет убедить в том, что медицина и вообще всякая образованность является злом, а добро – это бездумный труд мотыгой на полях. Не даром, в прессе все чаще и чаще появляются громкие разоблачения бильдельбергского клуба, свободно гуляют по сети такие фильмы, как «Дух времени».