О Духовности Китайских Духовных Практик

В китайской традиции миропонимания первичное – это «ци», некая тонкая энергия, потоки которой пронизывают всё и движут всем. Первоначально в мире существовало лишь ци, как некий космический первичный туман, в котором всё было в движении. «Танец» энергий в пространстве – это то первичное состояние, к восстановлению которого стремились и стремятся практики даосской духовности. Такой «танец» энергий с легкостью можно идентифицировать как хаос, и многие любители китайской духовности так и поступают (см., например, работы известного современного российского китаеведа В.В.Малявина). Но романтизация хаоса – одна из излюбленных идей некоторых течений в современном мире (в музыке, например, хэви-металл и др.). Правда, тогда возникает проблема: может ли хаос быть духовным идеалом? По меньшей мере, это было бы странно.

Не менее важное понятие китайского понятийного «пантеона» – Дао. Дао обозначает путь, как бы естественную траекторию судьбы всего и каждой частицы в мире в частности. Один из верховных принципов китайской духовности – следование Дао.

Вероятно, можно было бы помыслить, что «путь» вещи – это естественное выявление её сущности, сущность же постижима некой духовной интуицией, интуицией ума. Однако для китайской традиции интерес к сущности (= «идее» в платоновском смысле) не характерен, её интересует траектория, которую прокладывает, «просверливает» сущность вещи в мировой среде. В этом смысле Дао периферично по своей природе. Это понятие фиксирует не прозрение в сущность вещи, а отслеживание её «трения» о мировую среду, её проекций на мир (в языке Платона – тени идей, а не сами идеи). Это говорит о том, что Дао – эмпирично и практично; оно сугубо имманентно.

Поэтому оно не может не быть поляризовано на противоположности, в китайской традиции – на «ян» и «инь». В частности – на Небо и Землю.

Как известно, китайская культура не знает Трансцендентного как Реальности. Нет Бога в христианском или в ведическом смысле. В китайских традиционных религиозных представлениях высшая инстанция – Небо. К Небу обращают молитвы, Небу поклоняются. В традиционных духовных китайских практиках Небо фигурирует как некая ключевая точка движения мировой ци. К Небу ци возводится и из него оно изводится.

Но Небо – вовсе не Трансцендентно. Оно часть человеческого «космоса», и соотносительно с человеком.

Сопоставим это с христианской духовной традицией, в частности, православием.

Православные духовные подвижники различали образы молитвы – подлинные и неподлинные. Одна из форм неподлинных молитв отличается обращенностью к небу. Так, св. Симеон Новый Богослов свидетельствует: «Когда кто-либо стоит на молитве и руки и очи вместе с умом воздевает к небу, а ум воображает божественные мысли и представляет небесные красоты, ангельские чиноначалия, обители праведных, говоря попросту, всё, что слышал из Писания, собирает в уме во время молитвы, - он побуждает свою душу к божественному вожделению, явно всматриваясь в небо» [2, с.16]. Плодами такого поклонения небу является то, что молящийся «потихоньку начинает кичиться в сердце, возноситься» [там же]. «… если такой человек станет безмолвствовать неисходно, то невозможно ему не сойти [с ума]Одни и вовсе стали одержимы бесами, бродя в помешательстве с места на место и из области в область. Другие, не узнав "преобразовавшегося в ангела света" (2 Кор., 11, 14) и возгордившись, прельстились, впредь пребыв неисправимыми до конца, не принимая никакого вразумления от людей» [там же, с.16-17]. «Иные наложили на себя руки и стали самоубийцами, побужденные к этому обманщиком их» [там же, с.17].

Таковы духовные плоды поклонения небу: гордыня, безумие, страсть к перемене мест, упрямство («неприятие никаких вразумлений от людей»), желание собственной смерти. Заметим, эти «плоды» разные, но всех их объединяет неприятие земного, человеческого, обыденного, так сказать, неромантического и, главное, – неувлекательного (т.е. требующего внутреннего усилия).

По своей сути поклонение Небу – разновидность идолопоклонства. Действительно, напомним слова Христа: «Что высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лк., 16, 15). Но Небо – это и есть то, что высоко у людей.

Каков же доступ к Трансцендентному в православии?

Св. Симеон Новый Богослов говорит, что ступенями движения к истинной молитве являются: послушание духовному наставнику (наверное, чтобы избавиться от гордыни и упрямства), совестливость во всех делах. И, наконец, «истинное и неложное внимание и молитва [состоит в] том, чтобы ум хранил сердце в молитве, всегда обращался внутри его [сердца] и из оной глубины воссылал ко Господу моления» [2, с.20].

К Трансцендентному доступ, таким образом, открывается через средоточие человека – его сердце. Именно здесь человек может войти в свою внутреннюю глубину, в свои (а дальше – уже и не свои) внутренние пространства, – и это и есть вход в Трансцендентное: «из оной глубины воссылаются ко Господу моления».

Но если не Небо, то может быть Дао – вход в Трансцендентное? Всё-таки нет. Дао улавливается знаменитым китайским «не-деянием», «не-усилием», а Царство Божие, как известно, «усилием берётся»… Кроме того, при не-деянии разве может быть упомянутая выше «совестливость во всех делах» (ведь при не-деянии невозможна ответственность за свои деяния)? А без совестливости разве можно приблизиться к сердцу?

Чтобы «войти» в сердце, нужно иметь: «непопечительность о вещах разумных и неблагоразумных /благословных/, сиречь мертвенность ко всему; чистую совесть, хранясь, чтобы не упрекала собственная совесть; беспристрастие, не склонное ни к чему [от] века сего или самого тела [там же, с.23]. Эти три вещи – как бы «обнуления», нейтральности к любым возможным противоположностям-поляризованностям.

Знаменитый символ китайской духовности – [ – так называемая «монада» – образ переходящих друг в друга противоположностей. Тогда как сердце – это ось, средина, центр «системы координат» человеческого устройства, и его полюсов. Собственно, поэтому сердце и может быть «дверью» в Трансцендентное.

Неслучайно «монаду» [ также называют «Великим пределом», но вовсе не Запредельным, к которому, по всей видимости, традиционный Китай не имел серьёзного интереса. (Ситуация несколько спасается интересом Китая к Беспредельному, но Беспредельное и Запредельное – не одно и то же.)

Что же происходит с человеком при замыкании его на имманентном и отрыве от Трансцендентного? Поклонение имманентному как абсолютному, самодостаточному принципу – это, по словам о. С.Н.Булгакова, «чистое и последовательное миробожие или человекобожие» [2]. Действительно, «Бог же, который стал бы совершенно имманентен, не был бы Богом, это был бы человек или мир, взятый в своей последней глубине» [там же].

Приведём ещё одну цитату, чтобы дать материал для размышления о чём, собственно, речь. С. де Гюайта говорил о Змие Ветхого Завета: это – «неумолимый флюид, управляющий инстинктами; универсальный распределитель стихий, роковой фактор рождения и смертиЭто сверхфизическое существо – бессознательное и, стало быть, безответственное» [3]… Вспоминается «танец энергий» и т.д.

Значит, отрицание Трансцендентного и поклонение Имманентному как Абсолюту – путь к сатанизму. Правда, это только возможность для Китая, но, кажется, она становится реальностью, когда Дао отождествляют с хаосом и провозглашают верховным духовным принципом.

1.Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцание и умозрения. – М.: Республика, 1994. – С.88.

2. Метод священной молитвы и внимания Симеона Нового Богослова // Путь к священному безмолвию. Малоизвестные творения святых отцов-исихастов / Сост. И общ. ред. А.Г.Дунаева. – М.: Изд-во Православного Братства Святителя Филарета Митрополита Московского, 1999. – С.15-27.

3. Станислас де Гуайта. Очерки о проклятых науках. У порога науки. Храм Сатаны. – М.: Ланселот, 2004. – С.181.